Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи - [2]
Картина лишена страсти и эротики, свойственных самому знаменитому полотну на этот сюжет — работе Буше (кстати, также созданной под влиянием Рубенса). Ван Тюльдена больше привлекает комический эффект — Омфала таскает величайшего героя за ушко, причем для гармоничной композиции автор «поставил» царицу на ступеньку, сделав ее фигуру доминирующей. Теплая золотисто-коричневая колористическая гамма полотна, в которой написаны и волосы всех героев, и львиная шкура, и основные драпировки, делает сценку особенно мирной и спокойной.
Величайший герой Древней Греции Геракл (он же Геркулес) в быту был мужчиной неприятным. Слишком много времени проводил в тренажерке, перебарщивал со стероидами. Из-за нарушенного обмена веществ покрылся прыщами, сильно потел. Были и проблемы с головой (жутко надавали в ринге во время последнего боя с Мухаммедом Али). В гневе себя Геракл не контролировал — как-то насмерть прибил жену и детей, еще любовник юный утонул у него при невыясненных обстоятельствах. За одну ночь однажды переспал с пятьюдесятью девушками. Презервативы использованные бросал на ковер. Однозначно неприятный громила.
Замечали за ним и странности — любовь к женской одежде. Вот вы сейчас вспомните эпизод с Омфалой — ан нет, и до этого были прецеденты. Как-то его корабль сел на мель около острова Кос. Геракл и его спутники спаслись, но потеряли весь багаж. Они сидели на берегу, выжимали мокрые джинсы и выливали воду из кроссовок, мечтая о том, чтобы поесть, — все жутко проголодались. Поэтому ребята пристали к местному пастуху, который прогонял мимо них стадо:
— Дай барана!
Тот ответил:
— На шашлык гоню председателю колхоза, обойдешься!
Геракл с товарищами попробовали отобрать, пастух же быстро вызвонил местных братков, те прибежали с арматурой, началась дикая драка… В общем, Геракл, которого перед этим еще и укачало очень сильно, попросту трусливо сбежал. Местные за ним погнались. Он спрятался, вбежав в ближайшую открытую дверь. А был это дом некой усатой тетушки, которая как раз носила одежку 68-го размера. Он надел ее платье (такое, знаете, с люрексом, малиновые цветы по зеленому фону), замотал голову платком и в такой маскировке пробрался, виляя бедрами, мимо искавших его местных.
Забрался в чью-то пустую дачу, съел все консервы, включая даже те, что были для кошки, банку огурцов соленых из подпола (немного заплесневелых), и хорошенько выспался, даже не разувшись от усталости. Потом как был, все в том же женском платье, пошел в райцентр, отыскал рынок, где слонялась та самая братва с арматурой, и нанес каждому из ее членов телесные повреждения (некоторым — несовместимые с жизнью).
— Значит, теперь ты над нами будешь? — спросили местные жители и поднесли ему чарочку.
Геракл спорить не стал, потому что приглядел в толпе красавицу Халкиопу и захотел немедленно удовлетворить с ней свои плотские потребности. И, как пишут древнегреческие мифографы, тут же, не переодевшись в мужское из дамского, на этой Халкиопе и женился. Робко надеюсь, что под глаголом «жениться» они все-таки имеют в виду некую церемонию гражданского бракосочетания, а не непосредственно половой акт. Писатели того времени, они же такие — люди простые, спокойно могли подразумевать именно его. Ведь женился он прямо на рыночной площади, при всем честном народе, этот человек без особой деликатности в интимной сфере, не читавший советы в мужских журналах для альфа-самцов.
Итак, сделал он этой Халкиопе ребенка (Фессалом крестили, но это уже сильно потом было). И через пару дней свалил со славного острова Кос к настоящей законной супружнице. Надеемся, что хотя бы при отъезде он наконец переоделся по форме, в мужское.
В свете озвученной истории по-новому выглядит более известный эпизод жизни Геракла у царицы Омфалы. Сам-то он оправдывался: «Я сам не хочу, но боги приказали слушаться царицу. А ей захотелось поиграться в переодевания. Мне не нравится, ни-ни!» Не было у героя храбрости совершить каминг-аут![6] Впрочем, да разве это был бы настоящий каминг-аут? Просто невинный фетишизм. (То, что Геракл специализировался по женщинам, в этом сомнений нет, хотя юные мальчики и проскакивали в его донжуанском списке, но кто из греков не баловался?)
Вернемся к истории с Омфалой. Официальная версия выглядит так: в наказание за то, что в приступе безумия Геракл убил молодого человека, который помогал ему искать сбежавшего кота (говорю же, некомфортный в быту был мужик), боги вынесли ему суровый приговор. Его отправили на территорию современной Турции, на морское побережье с золотым песочком, служить в рабстве у красавицы царицы. Ах, какой суровый приговор! Ну прямо тюрьма Гуантанамо! В наши времена ради такого «наказания» любители femdom[7] шерстят тематические сайты и выкладывают огромные бабки всяким «госпожам». А Геракла таким методом наказали…
Какой конкретно срок ему присудили там отбыть (и по какому пункту Уголовного кодекса) — не пишут. Но на этих нарах бедняжечка провел три года: царица ему двух сыновей успела родить. Это делала она, очевидно, для усугубления наказания (все родители новорожденных согласятся). Впрочем, вряд ли Омфала с Гераклом ютились в однушке с ее мамой, так что и тут наказание какое-то сомнительное выходит.
Глупость, надежда на авось и пьянство – вот то, что отличает русские преступления в сфере искусства: – Отковырять 602 бриллианта от икон и три дня прятаться за иконостасом, чтобы потом изнемочь от голода и жажды, и в буквальном смысле свалиться на голову полицейским. – Средь бела дня зайти в Эрмитаж и вырезать холст из рамы, сложить его в несколько раз… А потом подбросить картину видному политику. – На глазах у публики вынуть картину из рамы, оставить на брошенной раме свои отпечатки пальцев, потом спрятать картину на стройке.
Книга «Апокалипсис», или «Откровение Иоанна Богослова», – самая загадочная и сложная часть Нового Завета. Эта книга состоит из видений и пророчеств, она наполнена чудищами и катастрофами. Богословы, историки и филологи написали множество томов с ее толкованиями и комментариями. А искусствоведы говорят, что «Откровение» уникально в том, что это «единственная книга Библии, в которой проиллюстрирована каждая строчка или хотя бы абзац». Произведения, которые сопровождают каждую страницу, создавались с III века до начала XX века художниками всех главных христианских конфессий.
Данная книга создана в помощь людям, у которых возникает необъятный интерес. Интерес, связанный с вопросом дизайна и искусства. Как дизайнер или художник становится тем или иным представителем своей профессии? Есть ли что-либо общее в пути искусства и дизайна, возможно ли нам его повторить? Какой жизненный путь он проходит? В книге вы познакомитесь с известными дизайнерами и их работами: Дитерс Рамс, Джонатан Айв, Фернандо Гутьеррес, Фуми Шибата, Артемий Лебедев и другими.
Первая в России книга о патафизике – аномальной научной дисциплине и феномене, находящемся у истоков ключевых явлений искусства и культуры XX века, таких как абсурдизм, дада, футуризм, сюрреализм, ситуационизм и др. Само слово было изобретено школьниками из Ренна и чаще всего ассоциируется с одим из них – поэтом и драматургом Альфредом Жарри (1873–1907). В книге английского писателя, исследователя и композитора рассматриваются основные принципы, символика и предмет патафизики, а также даётся широкий взгляд на развитие патафизических идей в трудах и в жизни А.
Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека. Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое.
Книга «Чертополох и терн» — результат многолетнего исследовательского труда, панорама социальной и политической истории Европы с XIV по XXI вв. через призму истории живописи. Холст, фреска, картина — это образ общества. Анализируя произведение искусства, можно понять динамику европейской истории — постоянный выбор между республикой и империей, между верой и идеологией. Вторая часть книги — «Возрождение Возрождения» — посвящена истории живописи от возникновения маньеризма до XXI в. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
«Фотография – это ложь. Подумайте сами: фотографы создают двухмерные, зачастую напрочь лишенные цвета изображения и надеются, что все поверят, будто всё так и было на самом деле. Удивительнее всего то, что люди клюют на это с необычайной легкостью, словно желая быть обманутыми. Более того, они упорно верят, что сфотографировать можно только то, что на самом деле находится перед глазами. Зритель – ленивый эгоцентрист, не желающий тратить ни одной лишней секунды на то, что ему кажется неинтересным и недостаточно простым для понимания.
Книга голландского историка Шенга Схейена – самая полная на сегодняшний день биография Сергея Дягилева (1872–1929). Дягилев мечтал стать певцом, композитором, художественным критиком, но взялся сочинять куда более таинственное и глобальное произведение – образ будущего искусства. Умение уловить и вывести на свет новое, небывалое – самая суть его гения. Дягилевские «Русские сезоны» на сто лет вперед определили репутацию искусства России как самого передового, экстраординарного и захватывающего балетного явления. Провидец и тиран, ловец душ и неисправимый одиночка, визионер и провокатор, он слышал музыку раньше сочинившего ее композитора и видел танец прежде первого па.