Омерта десантника - [30]

«Промолчал-таки Лорд! – внутренне возликовал Сафронов. – Понятное дело, этот Маркин сам себя топить не станет. Это уже хорошо. Но вот как дальше выпутываться?! Срочно придумать версию какого-нибудь бытового происшествия?! Шубина так просто не проведешь, он свое дело знает…» В свою очередь, Виталий Павлович не собирался разубеждать Сафронова в последнем.

– Слушайте, орлы, – окинув взглядом комнату, проговорил Шубин. – А что вы скажете, если я сейчас выведу вас отсюда и поставлю к стенке?! Всех троих?!

«Так сразу, конечно, не поставит, – успокоил себя Сафронов. – Надо срочно что-то говорить… Но что?!» Как назло, ничего лейтенанту в голову не приходило. Молчали и Максимов с Маркиным-Лордом. И тут в дверь ненавязчиво постучали, в комнату вошел неприметный молодой человек в гражданском.

– Виталий Павлович, – вкрадчивым голосом произнес он. – Тут одна женщина хочет вам рассказать, что произошло.

– Что за женщина? – спросил Шубин.

– Она здесь за старшую. По-моему, заслуживает доверия.

– Рябая? – переспросил Шубин и тут же неожиданно согласился. – Пожалуй, заслуживает.

Не прошло и минуты, как в комнате появилась Иннокентьевна. Она была все в тех же джинсах, а вот спортивная майка на сей раз была белая, с двумя синими полосами. Мельком взглянула на Сафронова, подошла к столу, за которым сидел Шубин.

– Я слушаю вас, – не слишком приветливо, даже не предложив сесть на стоявший рядом табурет, проговорил Виталий Павлович.

– На моих глазах произошла ссора между неизвестным гражданином средних лет и лейтенантом… Вот им! – кивнула Надя в сторону Сафронова. – А вот и этот гражданин! – заметила она наконец притаившегося в своем углу Лорда.

– Что за ссора? – уточнил Шубин.

– Из-за девицы одной. Некоей Ирины Строгановой, – пояснила Иннокентьевна. – Слово за слово, хорошо еще, что на улицу драться пошли. Лейтенант из-за нее бешеным каким-то стал. На днях с этим… с Парфеновым чуть не поубивали друг дружку, так что стекла чудом уцелели. Сегодня с этим, – она вновь кивнула в сторону Маркина. – Ночи здесь холодные, а стекла быстро не поставят.

«Гениально! – мысленно восторгался Надей Сафронов. – Ничего лучше не придумаешь! Похоже, Маркин-Лорд аналогичного мнения! А Шубин допустил-таки ошибку – Иннокентьевну надо было допрашивать с глазу на глаз, а потом вновь за нас браться, сопоставлять, ловить на мелочах! Теперь поздно – считай, все сговорились… Но почему, почему она это сделала?! Стены здесь не слишком толстые, могла услышать, как нас тут прессуют, и решила выручить?!»

Генерал Шубин усталым движением вытер вспотевший лоб.

– Лейтенант, это так? – спросил он.

– Так точно, – стараясь скрыть охватившее его ликование, произнес в ответ Сафронов.

– Ладно, считай, свободен. Только не забывай наш последний разговор, – напомнил на всякий случай Виталий Павлович.

Сафронову и прапорщику вернули оружие, извиниться при этом нужным не посчитали.

– Хорошая она баба, – только и произнес уже на улице Максимов.

– Считай, повезло, – ответил Сафронов.

«А Маркин-Лорд у нас теперь на крючке!» – мысленно добавил он, но вслух произносить не стал. С этой минуты они оба обязаны были обо всем забыть. «А Иннокентьевна, то есть Надя, и в самом деле хорошая ба… В смысле, девушка. Не такая красивая, как Ирочка, но зато решительная. Как здорово нас выручила! Шестое чувство у нее, что ли?! Или женская интуиция?! Чувствует, кому плохо, кому помощь нужна, и старается сделать что может. Почему ее все рябой зовут? Ну есть пара отметинок на лице, ну и что?! Надо будет как-то отблагодарить ее…»

– Как говорил Армен Джигарханян – бабы и кабаки доводят до цугундера, – произнес Виталий Павлович. – Отделал, выходит, тебя этот лейтенант… Придурок, отсюда его, само собой, уберут… В медвежий угол в какой-нибудь загоним, пусть там бутылки о свою тупую башку разбивает. Чего же ты-то, шакалья душа, молчал?

– А чего говорить-то? – невозмутимо отозвался Маркин.

– Тебе Машки мало? Она проверенных безотказных шлюх сюда поставляет, а тебя на свежачок, на нетронутых-молоденьких потянуло?! – с заметной неприязнью, почти угрозой в голосе, проговорил Шубин.

– Не будем на этом заостряться, Виталий, – подал примиряющий голос Степан Митрофанович Уткин, – Петр Васильевич умный человек, надлежащие выводы сделал. Итак – какую сумму я должен буду позаимствовать из вверенного мне валютного фонда международного отдела?

Тогда вся последующая карьера Петра Маркина, несгибаемого Лорда, висела на волоске. Однако обошлось. Первый, кто бросил ему серьезный вызов, был этот долговязый лейтенант-десантник. И, пожалуй, последний и единственный из тех, кто на сегодняшний день ходит по земле. Много лет они охотились друг за другом, и трудно было понять, кто из них дичь, а кто охотник. Сейчас Роберт Сафронов сидел перед Лордом, вся его худая, но сильная и тренированная фигура выражала покорность. Видимую покорность…

«Я согласен. Что нужно сделать?» Он признал наконец, что с Лордом не стоит тягаться, или хочет усыпить его, Петра Васильевича, бдительность?

Сейчас Лорду вспомнилась их вторая встреча. Она произошла уже после вывода войск из Афганистана, после развала Советского Союза и расстрела Белого дома. Вторая встреча стала для Лорда не меньшим драматическим испытанием, чем первая. Но, пожалуй, и для Сафронова тоже.