Омерта десантника - [14]

– Сейчас приедут прокурорские, особисты, само собой… – проговорил штабист, достав из кармана другой платок и вытерев им пот со лба. – Их теперь работа – запросы, экспертизы разные. Главное – не из нашего подразделения пацан этот несчастный.

Вытерев пот со лба, штабист высморкался и во второй платок. Капитан Крылов в ответ лишь тяжело вздохнул, дескать, согласен, товарищ майор… И тут же Крылов быстрым движением оголил одно предплечье изувеченного трупа, затем другое. Многозначительно переглянулся с лейтенантом и прапорщиком. Сафронов тут же сообразил, в чем дело, но промолчал. Если капитан сам не считает нужным сообщить штабисту, значит, на это есть особые соображения.

– Эксперты и особист, если не полные идиоты, спустя час сделают то же заключение, что и мы с вами в данный момент, – произнес капитан Крылов, когда они втроем снова оказались в комнате офицерского общежития.

– Парень этот не из наших, – кивнул Сафронов, желая первым высказать то, что поняли все трое несколько минут назад. – Он вообще ни к нашей армии, ни к советникам Царандоя никакого отношения не имеет.

– Может быть, кто-то из гражданских специалистов? – высказал неожиданное предположение Федор.

– Зачем его тогда в солдатскую форму одели? Да еще с погоном? – переглянулся со взводным Крылов.

– Я просто высказываю все возможные версии, – пояснил Максимов. – Мало ли чего бывает?!

– А я вот удивляюсь, как они такую промашку дали, – проговорил Крылов. – Видать, очень спешили. Значит, сильно я им мешаю. Снайпер не достал, решили таким вот образом…

В самом деле, Сафронов сейчас окончательно убедился, что рассказанное Крыловым накануне не цепь случайностей и не надуманные опасности. У всех без исключения солдат, офицеров, военных советников, принимающих участие в боевых действиях, в обязательном порядке имелась татуировка, обозначающая группу крови. Делалась она в районе предплечья, в таком месте, куда редко бывали ранения. Если же солдата разрывало в клочья, то никакая группа крови ему уже не нужна. У погибшего, доставленного ишаком, никаких татуировок не наблюдалось. Значит…

– Нас хотят спровоцировать на ответный рейд, – проговорил, подведя и так понятный всем присутствующим итог, Виктор Крылов. – В свою очередь, готовят ловушку. Думаю, вызов надо принять. Как считаете, гвардейцы-десантники?

– Или захватим «языка», кое-чего разузнаем… Или нами навьючат ишака, – произнес в ответ Федор.

– Согласен, – кивнул Сафронов.

В эту самую минуту в дверь послышался робкий стук.

– Входи, Корольков, – отозвался Виктор.

На пороге появился высокий, но чуть пониже Сафронова парень в очках и с погонами младшего лейтенанта.

– Дмитрий Глебович, – представил Сафронову вновь прибывшего капитан Крылов. – Армейский переводчик. Пока еще не офицер, но имеет некоторые перспективы им стать.

Корольков сдержанно пожал руку Сафронову. В самом деле, ему больше подошла бы пионерская рубашка с галстуком и должность младшего пионервожатого, нежели десантный камуфляж. Однако выбора у Крылова не было. Хорошие переводчики были у бойцов спецотряда КГБ, но те ими делиться не имели привычки, а захватывать «языка» и не уметь его допросить… Одним словом, без очкарика Королькова никак. Сафронов догадался, что Дима учился на последнем курсе восточного факультета института военных переводчиков и сейчас досрочно, с присвоением первичного офицерского звания, был направлен в ДРА.

– Значит, так, Корольков, – перешел к делу Виктор. – Нам будет уготована в ближайшее время теплая дружеская встреча, мы, в свою очередь, готовим угощение. Слушай, как все будет!

Крылов коротко изложил план предстоящей операции.

– Ты сидишь и не высовываешься, – кивнул в конце инструктажа Королькову Виктор. – Иначе останемся без ушей и языка. Халь фахимта?[9]

– Табаан сахы х,[10] – ответил Дима и тут же добавил на русском: – Вы делаете успехи в классическом арабском, но это не совсем дари…

– Поэтому тебя с собой и поволокем, – хлопнув по плечу переводчика, пояснил Федор.

Прапорщик явно нарушал субординацию, но младший лейтенант не возражал. Дима сам отлично понимал, что стать офицером ему еще только предстоит.

– I once had a girl, or should I say she once had me,[11] – затянул неожиданно правильно поставленным голосом Федор.

– She showed me her room, – подхватил, стараясь поддержать мелодию, Корольков. – Isn,t it good…

– М-да, прапорщик, – прокомментировал хоровое пение Крылов. – Пинками тебя из армии надо гнать! Обратно в институт! Квазиуно!

Глава 5

Водитель-рядовой Иван Великохатько копался в моторе уже добрых полтора часа. Сафронов топтался вокруг автомобиля, не зная, к чему ему еще приложить руки.

– Сколько на ваших, товарищ лейтенант? – поинтересовался Великохатько, продолжая имитировать устранение поломки.

– Двадцать пять минут третьего, Иван. И не забывай, сейчас я сержант, – напомнил Сафронов, кивнув на собственные лычки.

Ситуация выглядела следующим образом. Ехали на «Урале» водитель и командир отделения, везли себе какие-то запчасти в соседний гарнизон. Вдруг раз – мотор и поломался. Встали, ковыряются в моторе. Машина ни с места, старенький уже «Урал»-то, с латаным-перелатаным корпусом. Рации при себе нет, потому стоят бедолаги посреди дороги и ждут – либо мотор починится, либо кто-нибудь из мимо проезжающих поможет.