— Но как же дом… Мы видели, его разворотило. На такое способен только телекинетик.
— Или динамит, которого у Михаила в большом достатке — сам же ему и притащил из своего мира. Якобы для работ в шахте, чтобы не пользоваться лишний раз услугами кинетиков.
— Но зачем ему это делать? Он ведь был знаком с отцом Лены?
— Это как раз, скорее, минус, а не плюс. Штольц разрушил жизни всех, кто сбежал сюда. А уж Михаил злопамятный. К тому же Лена была единственным препятствием на пути к контролю над психокинетиком. Ведь вряд ли сначала вы горели желанием поучаствовать в войнушке на стороне телепатов.
— Но почему стоило нас убеждать, а не просто приказать? Сопротивляться мы им не можем.
— Да потому что так проще. Телепаты могут вас контролировать, но и им когда-то надо спать, кушать, уж простите, выводить остатки жизнедеятельности из организма.
— Что делать? — не понял Иллиан.
— Гадить, — перевел Туров. — Поэтому они нас убедили в похищении. Ну а деревни? Мертвые деревни?
— Ваня, думаю, ты и сам знаешь ответ на этот вопрос. Просто дополнительные мазки в общей картине жестокости. У Канторовича слишком большие ставки. Что для него несколько человеческих жизней, если это лишний раз убедит психокинетика в жестокости и бесчеловечности телекинетиков.
Туров замолчал. Он даже не обратил внимания, как Руслан назвал его по-свойски «Ваня». Будто как старого одноклассника, хоть в их случае, скорее, ученика. Неужели этот некрасивый человек, еще только утром ненавистный ему, оказывался прав и невиновен, а тот, умудренный добродушный дядя Миша, выступал в роли мерзавца. Да что там, мерзавец — это тот, кто в больнице без очереди пролезет или на пешеходном переходе не пропустит. А дядя Миша не мерзавец, он подонок, самый наипоследний ублюдок и выродок.
— Иван, с тобой все в порядке? — спросил Руслан, заглядывая ему в лицо. — Ты того и гляди взорвешься.
Туров не смог ничего из себя выдавить, лишь кивнул, мол, все нормально. Мёнемейстер продолжил.
— Так или иначе, мы идем к Горе Богов. Мои люди допросили Игоря — Канторович с помощниками ушел в столицу, к королю.
— Зачем? — почти в один голос спросили Туров и Иллиан.
— Не знаю. И Игорь не знает. Видимо, Михаил не доверяет своей правой руке. Но суть в том, что это наш шанс напасть. Я все подсчитал. Итак, у Канторовича оставалось девять десяток — четыре у нас в плену, один погиб, хотя, скорее всего, Михаил зачем-то его убил при инсценировке похищения…
— Он сказал мне, что все не является таковым, каким кажется, — вмешался Туров. — Его, вроде, звали Виктор Павлович.
— Ах вот оно что, — со вздохом отозвался Руслан. — Палыча я помню, помню. Молчаливый мужик был. Что ж, не все там прогнило, были еще нормальные люди… Значит, вместе с Палычем пять. С собой Канторович взял низкоуровневых, все-таки боялся, что на плато могут напасть, соответственно, в лагере осталось четверо десяток. Они главная угроза. Дежурят по двое, насколько я знаю Канторовича. Учитывая, что за нами эффект внезапности, шансы неплохие.
— Хорошо, — согласился Иван. — Когда выдвигаемся?
— Сегодня, как только все починят. Но одно условие. Просить вас остаться и переждать глупо. Лорд, насколько я понял из рассказов Ивана, все равно увяжется лично спасать Лену. Так?
Иван, Иллиан и даже Фергус одновременно кивнули. Халиль многозначительно закатил глаза и всхлипнул.
— Тогда у меня одна единственная просьба, — сказал Руслан. — Не лезьте на рожон. Будьте позади. Пользы от вас все равно никакой, только под ногами путаться будете.
Вот теперь закивал и Халиль, быстро бормоча слова благодарности славному бахатуру. Иван с насмешкой взглянул на восточного разбойника — вот и вся любовь.
— Я, конечно, не десятка, — хмуро сказал Туров. — Но могу быть полезен.
— Не в этот раз, — покачал головой Мёнемейстер. — Ты, может быть, действительно психокинетик. По потенциалу. Только сейчас и здесь любой мой самый слабый телекинетик сильнее тебя на порядок. Пока будет лучше, чтобы все оставалось так как есть… Еще вопросы остались?
Ил с Туровым переглянулись и замотали головами.
— Тогда тут заканчиваем — и в дорогу. Надо успеть до того, как вернется Канторович. Неизвестно, какую пакость он приготовил на этот раз и зачем, собственно, его понесло в столицу…
