Оливковая ферма - [80]
Опять приближается Рождество, и на этот раз мы намерены отметить его шумно. По радио идет прямая трансляция рождественских гимнов из собора Парижской Богоматери. По всему дому плывет праздничный аромат от голубой ели, которую Мишель привез из Канн. В честь нашего первого урожая мы украсили ее только золотистыми игрушками и стеклянными гирляндами.
В этом году девочки проводят рождественские каникулы с нами, а вместе с ними приехал и Жером, ему уже исполнилось восемнадцать, и он необычайно хорош собой. Когда пару раз я просила юношу помочь мне на кухне, Ванесса нежно шептала мне на ухо: «Пожалуйста, chère Кэрол, постарайся не кокетничать с Жеромом». Через пару дней к нам приедут Анни и Роберт, родители Мишеля, а в канун Нового года — и моя мама. Отец и сестра работают в шоу-бизнесе, и сейчас у них самая горячая пора, поэтому они останутся в Англии. И все-таки праздник будет многолюдным и веселым. У нас уже есть духовка — пока она одиноко стоит посреди будущей кухни, — а значит, будет и индейка! Я смазываю ее нашим собственным оливковым маслом, и мы решаем отметить этот важный и торжественный момент шампанским. К аперитиву я быстренько готовлю брускетту: раскладываю на тонких ломтиках хлеба кружочки помидоров, только что сорванных на собственном огороде, посыпаю сухими провансальскими травами и отправляю в гриль. Горячие тосты я украшаю листиками свежего базилика, тоже собственного, поливаю все это собственным оливковым маслом и посыпаю перцем (не собственным).
Мы рассаживаемся за длинным столом в саду и наслаждаемся последним в этом году теплом. Позже, когда солнце скроется за верхушками кипарисов, мы все уйдем в дом, и там каждый найдет себе занятие по вкусу: одни будут читать, другие слушать музыку, а кто-то просто подремлет перед камином. А я на несколько часов улизну в свой кабинет и распечатаю сценарий, который Мишель после праздников увезет в Париж. Он уже нашел клиентов, готовых прочитать его. Потом я собираюсь отключить компьютер и на несколько дней забыть о работе. Мне хочется немного расслабиться и отдохнуть вместе со своей семьей.
Снаружи сгущаются тени, и небо раскрашивается розовыми закатными полосами. Моя работа закончена. Я провожу рукой по тринадцати только что отпечатанным стопкам сценария и подхожу к окну. Над морем уже совсем темно, и мне не видно ни крепости, ни тюрьмы, в которой был заточен Человек в Железной Маске, ни даже самих Леренских островов. Но они навсегда запечатлены в моей памяти и в моем сценарии. Действие нескольких серий происходит на Сент-Маргарите.
Из окон гостиной доносится смех и музыка. Там ждут меня, но я не спешу присоединяться к шумной компании. Я стою у окна, рассматриваю свое отражение в стекле и думаю о том, чего нам удалось достичь. После многих лет поисков я, кажется, наконец-то нашла свой дом. Мы приобрели чудесных новых друзей. Мы не только потребляем, но и производим собственное масло. У меня есть сценарий, который можно будет продать. Если повезет, он поможет нам окончательно рассчитаться с мадам Б. Содержание дома и фермы отнимает у нас массу сил и средств, но, кажется, мы справляемся. И год, на счастье, получился урожайным. И все-таки что-то беспокоит меня. Разве может жизнь быть такой хорошей? Разве я заслужила такое счастье? А что, если его отнимут у меня? Именно сейчас, когда я в него поверила и потому стала вдвойне уязвимой?
Углубившись в свои мысли, я не сразу слышу шум подъехавшего фургона. Он останавливается у самого дома, и я спешу вниз.
— Что это? — спрашиваю я, обращаясь ко всем сразу. — Мы кого-то ждем?
Мишель вскакивает с кресла и, позвав с собой Жерома, выходит на улицу. Девочки не отвечают, занятые каждая своим делом: Кларисса рисует, а Ванесса в наушниках слушает магнитофон — она учит русский язык. Виски, последний оставшийся у нас щенок, спит у нее на коленях. Снаружи доносятся несколько мужских голосов.
— Вы знаете, что происходит? — снова спрашиваю я, но девочки по-прежнему не реагируют.
Заинтригованная таким отсутствием интереса, я опять подхожу к окну и вижу, что у задней двери машины стоит Хашиа с четырьмя своими соотечественниками. Мишель забирается в фургон и дает ему какие-то указания. Нам явно что-то привезли, но вот только что?
— Девочки, вы знаете, что там происходит?
Они продолжают делать вид, что не слышат, и я уже собираюсь рассердиться, но тут из фургона достают какое-то удивительное растение в похожем на блюдце или спутниковую антенну глиняном горшке. Наверное, он очень тяжелый, потому что Жером и арабы с трудом доносят его до крыльца, на котором уже жду их я.
— Что это?..
— Куда его поставить? — перебивает меня Мишель.
Я растерянно оглядываюсь. Половина гостиной занята елкой, вторая завалена подушками, рождественскими подарками, свитерами, и куртками. Мишель принимает решение сам.
— Сюда, — командует он.
Пятеро мужчин, пыхтя и отдуваясь, вносят горшок в комнату, ставят на пол и, пожав нам руки, удаляются. Мишель провожает их и сразу же возвращается, а я не могу оторвать глаз от его подарка. Вернее, от моего, потому что это чудо явно предназначается мне.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
О чем эта книга? Об американских панках и африканских нефтяниках. О любви и советском детстве. Какая может быть между всем этим связь? Спросите у Вадика Гольднера, и он ответит вам на смеси русского с английским и португальским. Герой нового романа Александра Стесина прожил несколько жизней: школьник-эмигрант, юный панк-хардкорщик, преуспевающий адвокат в Анголе… «Троя против всех» – это книга о том, как опыт прошлого неожиданно пробивается в наше настоящее. Рассказывая о взрослении героя на трёх континентах, автор по-своему обновляет классический жанр «роман воспитания».
Питер Мейл угощает своих читателей очередным бестселлером — настоящим деликатесом, в котором в равных пропорциях смешаны любовь и гламур, высокое искусство и высокая кухня, преступление и фарс, юг Франции и другие замечательные места.Основные компоненты блюда: деспотичная нью-йоркская редакторша, знаменитая тем, что для бизнес-ланчей заказывает сразу два столика; главный злодей и мошенник от искусства; бесшабашный молодой фотограф, случайно ставший свидетелем того, как бесценное полотно Сезанна грузят в фургон сантехника; обаятельная героиня, которая потрясающе выглядит в берете.Ко всему этому по вкусу добавлены арт-дилеры, честные и не очень, художник, умеющий гениально подделывать великих мастеров, безжалостный бандит-наемник и легендарные повара, чьи любовно описанные кулинарные шедевры делают роман аппетитным, как птифуры, и бодрящим, как стаканчик пастиса.
Кто-то любит путешествовать с фотоаппаратом в руке, предпочитает проторенные туристические маршруты. Есть и отчаянные смельчаки, забирающиеся в неизведанные дали. Так они открывают в знакомом совершенно новое.Мэтью Форт исколесил Сицилию, голодный и жаждущий постичь тайну острова. Увиденное и услышанное сложилось в роман-путешествие, роман — гастрономический дневник, роман-размышление — записки обычного человека в необычно красивом, противоречивом и интригующем месте.
В продолжении книги «Год в Провансе» автор с юмором и любовью показывает жизнь этого французского края так, как может только лишь его постоянный житель.
Герои этой книги сделали то, о чем большинство из нас только мечтают: они купили в Провансе старый фермерский дом и начали в нем новую жизнь. Первый год в Любероне, стартовавший с настоящего провансальского ланча, вместил в себя еще много гастрономических радостей, неожиданных открытий и порой очень смешных приключений. Им пришлось столкнуться и с нелегкими испытаниями, начиная с попыток освоить непонятное местное наречие и кончая затянувшимся на целый год ремонтом. Кроме того, они научились игре в boules, побывали на козьих бегах и познали радости бытия в самой южной французской провинции.