Оливковая ферма - [81]

— С Рождеством тебя, chérie, — шепчет Мишель и целует меня в губы. — Ему, конечно, не тысяча лет, но оно самое старое из всего, что я мог найти.

У этого потрясающего подарка прямой ствол высотой примерно шесть футов, толстый, как нога носорога. Из прикрепленной к горшку этикетке явствует, что ему сто пятьдесят лет, он родом из Южной Америки и называется бокарнея. Самое удивительное, что деревце растет в плоском, как тарелка, горшке. У него что, вообще нет корней? Все, улыбаясь, смотрят на меня, а я поворачиваюсь к Мишелю, целую его и едва слышно шепчу:

— Merci.

Благодарность к этому человеку за его любовь переполняет меня, и все остальные слова застревают в горле. Все мои недавние страхи испаряются. Чего мне бояться? Мы вполне заслужили право на счастье.

Черные дни

В конце января (месяца, про который Матисс говорил, что его серебристый, богатый оттенками свет не может не вдохновлять художника), после того как с ветки будет снята последняя оливка, начнется обрезка деревьев. Увы, нас с Мишелем в это время здесь уже не будет. Хашиа, несколько дней назад уехавший в Алжир, чтобы провести окончание Рамадана вместе со своей женой, семью сыновьями, одной дочерью и шестнадцатью внуками, вернется и будет присматривать за домом и Безимени. Ванесса и Жером согласились задержаться на пару дней и дождаться его. Уезжая, Ванесса заберет с собой Виски. А нам с Мишелем надо работать. Очень жаль, но мы пропустим и ежегодный праздник оливы, который проводится в Провансе в последнюю субботу января. В этот день на улицах многих городков и деревень хозяева маслодавилен и фермеры будут устраивать дегустацию своего масла и просто веселиться. Ближайший к нам праздник состоится в Валлорисе, и в нем, по словам Рене, примет участие и Кристоф. Одетые в прованские национальные костюмы, они с сыном будут предлагать всем попробовать масло, произведенное на их предприятии, и даже привезут с собой маленькую действующую модель пресса.

Мы же с Мишелем возвращаемся к своей холостяцкой жизни: он — в Париже, я — в Лондоне. Снова мы будем встречаться урывками, видеться только в редкие выходные дни, а свою тоску друг по другу заглушать работой. Мы вроде бы возвращаемся к своей настоящей жизни, но я уже не уверена, что эту жизнь в сером, шумном и жестком городе можно назвать настоящей. Раньше мне приходилось слышать от друзей, приехавших в Лондон из каких-нибудь далеких, тихих уголков, жалобы на то, что они никак не поймут, где же их дом. Теперь я и сама начинаю чувствовать то же самое, хотя и провела в разъездах всю свою взрослую жизнь. Однако сейчас мое сердце останется во Франции. Здесь я просыпаюсь по утрам с мыслью, что нахожусь именно там, где хочу быть. Здесь я купаюсь, вожусь в саду, часами хожу по рынку, выбирая выросшие на солнце продукты и только что пойманную рыбу, болтаю с продавцами, а потом закрываюсь в своем кабинете и пишу.

А с Англией меня связывает только работа да воспоминания. Глядя в окно репетиционного зала, я мечтаю о деревьях и травах, о собственных козах и винограднике и о мужчине, которого я так страстно люблю. В конце дня заскакиваю в местный супермаркет, иду с тележкой вдоль длинных, освещенных неоновыми лампами полок, хватаю какой-нибудь заранее вымытый и упакованный в целлофан салат, а потом поднимаюсь в свою маленькую квартиру и с благодарностью захлопываю за собой дверь в городскую бессмысленную суету. А утром опять встаю и иду на работу и, пока какая-нибудь малознакомая женщина гримирует меня, переживаю из-за лишних килограммов, новых морщин и прочих проблем, появляющихся у актрисы, когда ей перевалило за сорок.

А кроме того, поскольку я теперь редко бываю в Англии, все меньше становится мест и людей, которых привыкла считать своими. Друзья звонят реже и главным образом в том случае, если собираются на юг Франции и хотят заглянуть к нам на пару дней. А еще реже звонит мой агент, и роли, которые могла бы сыграть я, достаются другим актрисам, оказавшимся в нужное время в нужном месте. Создается впечатление, что все они думают, будто я переехала на Луну.

Когда я рассказываю о своей дилемме Мишелю, он удивляется: «Не понимаю, зачем тебе надо выбирать что-то одно. Почему бы не получать удовольствие и от того, и от этого. Живи сразу в нескольких мирах, это же здорово!» Может, и правда я зря все усложняю?

* * *

День святого Валентина Мишель проводит в Монте-Карло на телевизионном фестивале и неделю живет на ферме. Я снимаюсь в Уэльсе и вырваться никак не могу. Он присылает мне дюжину красных роз, я отвечаю ему тем же. А вечером в моем номере звонит телефон. В трубке я слышу обычный фестивальный шум, голоса, звон бокалов. От веселого голоса Мишеля у меня больно сжимается сердце — я так сильно по нему соскучилась!

— Англичане подписались! — торжествующе кричит он.

Я даже не сразу понимаю, о чем идет речь. Для того, чтобы снять сериал по моему сценарию, потребуются совместные усилия нескольких партнеров, а поскольку главная героиня — английская девочка-подросток, то и участие какой-нибудь британской телесети было бы очень желательно. В Монте-Карло Мишель решил сделать первую попытку найти финансирование для нашего фильма, и сразу же такая удача. Я вне себя от радости.