Оливер Кромвель - [22]

, позволив представителям агитаторов отойти от повестки дня комитета для обсуждения первого пункта «Народного соглашения», относящегося к вопросу о праве голоса. Кроме того, на последующем собрании полного Совета армии 5 ноября (когда Кромвель, возможно, отсутствовал) радикальные представители приняли решение написать письмо в Палату Общин с отказом от обязательств армии продолжать переговоры с королем. Решение было опровергнуто через несколько дней, но к 8 ноября стало очевидно, что тактика Кромвеля в прояснении спорных вопросов провалилась, и он объявил, что дебаты Совета армии завершатся в недельный срок тремя отдельными встречами за пределами Лондона. Хотя сообщения об участии Кромвеля в продолжающихся дебатах были случайными, отрывочные записи говорят, что теперь он определенно выступал против расширения голосования (это приближается, как он считал, «очень сильно к анархии»)[92] и дал ясно понять, что остается верен монархическому соглашению. Широко известная история о руководящей роли Кромвеля в подавлении мятежа армии в одну из трех встреч в Вэре, в Гертфордшире, недавно была поставлена под сомнение несмотря на отчеты различных современных источников, которые считают иначе[93]. С уверенностью можно сказать, что он одобрял сделанное. Позже он говорил Эдмонду Ладлоу, что наказание мятежников в Вэре было «совершенно необходимо, чтобы сохранить все от впадения в беспорядок, который последовал бы из этого разногласия, если бы он не был вовремя предотвращен»[94]. Как и в других случаях, Кромвель без угрызений совести действовал безжалостно, когда единство армии находилось под угрозой.

Разработал ли также Кромвель бегство короля из Хэмптон-Корт 11 ноября, что несомненно облегчило наведение военной дисциплины? Как и в других критических ситуациях в карьере Кромвеля, здесь нет оснований для четких выводов Он мог приложить руку к побегу короля, но это чрезвычайно невероятно, поскольку побег стал, по крайней мере, суровым препятствием для достижения соглашения между королем, парламентом и армией, над которым месяцами работали Кромвель и его союзники.

После дебатов в Патни

С начала 1640-х гг. политическая карьера Кромвеля была тесно связана с группой штатских членов парламента и пэров, особенно выдающиеся из них — Оливер Сент-Джон и виконт Сэйе и Селе. В 1648 году Кромвель прекратил общение со своими бывшими союзниками, так как он, в отличие от них, уступил «чистке» армии парламентом и затем одобрял осуждение и казнь короля и установление английской республики. Этот прорыв имел важное значение в карьере Кромвеля. Действительно, до 1648 года парламентское сопротивление его деятельности, направленной на обеспечение религиозной свободы и решение жалоб армии заставляло его сомневаться в том, что его две цели — достижение парламентских свобод и религиозной реформации могут быть согласованы. Например, во время «дебатов в Ридинге» в июле 1647 года он высказал дилемму — будет лучше добиться соглашения путем совета с «народом» или силой: «вопрос в том, что для народа хорошо, а не что угодно»[95]. Но он сделал вывод, как было видно, что соглашение, заключенное парламентом, было самым главным. «Я не знаю, когда еще используют силу, кроме случаев, когда мы не можем получить что-то для пользы королевства без помощи силы. Силу приходилось применять только «при необходимости»[96]. Однако, в конце 1648 года («этого памятного года») он согласился на использование силы против парламента. Как будет показано, он сделал это с большой неохотой: его разрыв с парламентом совсем не был постоянным, и он впоследствии потратил много своей политической энергии, стараясь вернуться на путь конституционной порядочности. Но то, что случилось в 1648 году, сделало эту задачу сложнее, чем когда-либо. Почему Кромвель (в отличие от его бывших союзников) стал использовать силу и неконституционные действия? Почему человек, который до сих пор поддерживал парламентское и монархическое соглашение, пренебрег правами и привилегиями парламента и казнил короля? Важной исходной точкой при ответе на этот вопрос является фраза, использованная Кромвелем в декларации от 26 декабря 1648 года, когда он объявил о поддержке судебного разбирательства над королем: «провидение и неизбежность, — сказал он, — привели их (его и его друзей, армейских офицеров) к этому»[97].

В течение недели после завершения «дебатов в Патни» «неизбежность» — предписание политической реальности — не оставила Кромвелю и его союзникам другого выбора, кроме прекращения переговоров с королем. Когда эмиссар Карла, Беркли, приехал в Совет армии в Виндзор 28 ноября, ему был оказан холодный прием офицерами, которые не доверяли тому, что мог сделать король после бегства из Хэмптон-Корт на остров Уайт. Это недоверие подтвердилось, когда в декабре Карл отверг «Четыре билля» — пакет парламентских предложений — минимальных условий для дальнейших переговоров, посланных ему до его бегства. Еще сильнее репутацию Карла подорвало то, что в декабре он объединился с консервативной фракцией в Шотландии, руководимой герцогом Гамильтоном, издав «Обязательство», обещающее установление шотландского пресвитерианства в Англии за три года в ответ на вооруженную поддержку шотландцев в деле восстановления его власти. И еще большее опасение вызвало то, что это совпадало с движением в Кенте, направленным против армии, которое позже повторилось подобными вспышками в южной Англии и южном Уэльсе и известно как «вторая гражданская война». В результате в конце 1647 года Кромвель и другие армейские офицеры начали серию встреч с ведущими парламентариями, планируя парламентскую кампанию, в результате 3 января 1648 года было утверждено «Решение о прекращении сношений с королем», объявляющее, что Палата Общин «больше не будет предъявлять прошений и просьб королю». Кромвель произнес пылкую речь в поддержку решения, угрожая членам парламента, которые колебались голосовать «за»: «я считаю, ни одна партия в королевстве не пролила за вас кровь и не перенесла никаких мучений для того, чтобы нуждаться в ваших решениях, только честная партия может принять курс, продиктованный ей природой»