Оливер. Кот, который спас праздник - [8]

– Ага, смотрите, кто пришел завтракать, – воскликнул он, заметив, что я хожу кругами возле пустой миски на полу. Я пару раз громко мяукнул, желая показать, что полностью готов к принятию пищи, а Мартин рассмеялся, наклонился и попытался меня погладить. Но хотя я уже решил, что он мне нравится, от его прикосновения я увернулся. Что поделать – инстинкт. Потом мне стало стыдно: ведь он, как-никак, кормил меня и пустил под свою теплую крышу. Я не хотел его обидеть и в знак извинения потерся немного о его задние лапы.

– Сейчас, малыш, мы тебя покормим, – произнес мужчина, достал из буфета какую-то банку и открыл ее. Лосось! Я благодарно замурлыкал и жадно набросился на еду.

Сара внимательно смотрела на меня.

– Надо купить кошачьих консервов, – сказала она Мартину. – Не можем же мы продолжать кормить его деликатесами.

А жаль. Но я надеялся, что она купит вкусные консервы.

Мартин попрощался, сел в машину и уехал на работу (куда – не знаю), а Сара с дочками надели пальто и ботинки и пошли к остановке школьного автобуса. Грейс жаловалась, что ей уже девять с половиной, а Роуз почти восемь – обе они достаточно взрослые и могут дойти до остановки сами. Но Сара лишь нахмурилась и ответила:

– Тихо, Грейс. Сегодня утром мне надо вас проводить.

Даже я своими маленькими кошачьими мозгами понимал: это из-за того, что Роуз расстроена и у нее сломана лапка. Кажется, Грейс тоже сообразила, в чем дело, потому что замолкла и больше не произнесла ни слова. А Роуз – та молчала с самого завтрака. Бледная и печальная, она даже забыла со мной попрощаться. Мне хотелось пойти с ними, но Сара закрыла дверь у меня перед носом и сказала, что скоро придет. К счастью, я уже выяснил, что в кухне есть кошачья дверца, которой, видимо, прежде пользовался Уголек. Дверца была не заперта; я выскочил, обошел дом и догнал Сару и девочек на улице.

– О нет! – воскликнула Грейс, увидев меня. – Мам, а он не потеряется?

– Не думаю. Ведь он раньше жил тут, рядом. В пабе.

Тут, рядом? Я не поверил своим ушам. Ведь я забрел в самую чащу леса, и мне казалось, что от дома меня отделяет огромное расстояние. Как получилось, что после недолгого путешествия в рюкзаке у Дэниела я очутился недалеко от нашего паба? Меня охватила дрожь волнения. И верно: мы шли по улице, и я начинал узнавать места. Вот, например, деревенский магазин. А вот дом, где живет большая черная собака, что вечно лает на меня. Я пулей пронесся мимо. А вот и парк с качелями и скамейками: в теплую погоду там сидят и разговаривают люди. А вот… о боже. Я замер как вкопанный, глядя на свой паб – единственный настоящий дом, который у меня был. Из моей маленькой груди вырвался страшный горестный плач. Сара и девочки шли дальше, и я поспешил за ними, не переставая тоскливо мяукать.

– Мам, что с Оливером? – спросила Грейс.

Сара обернулась, взглянула на меня, а потом на почерневшие руины здания на противоположной стороне улицы. Она посмотрела в небо, где когда-то высилась крыша паба, на зияющие дыры на месте окон, обрывки занавесок, трепещущие на ветру, и обуглившуюся мебель, которую кто-то, видимо, собирался вынести на улицу, да так и оставил. Потом повернулась к деревенскому клубу – он выглядел так, будто сверху на него сел гигантский зверь и оставил большую вмятину. Сара покачала головой, наклонилась, погладила меня и сказала детям:

– Он плачет, потому что его дом сгорел.

– Бедный Оливер, – ответила Грейс, а потом посмотрела куда-то в сторону. – Мам, – торопливо и взволнованно проговорила она. – Вон идет противный Майкл Поттс из нашего класса.

И точно: чуть поодаль на тротуаре стоял человеческий котенок мужского пола.

– Что, твоя сестрица завела теперь другую кошку?! – выкрикнул он, обращаясь к Грейс. – Она и ее убьет? – И он рассмеялся ужасным грубым смехом. Не знаю, что тут было смешного – я лично не понял. Но при мысли, что Роуз сейчас снова заплачет, я пришел в такую ярость, что бросился к нему, зашипел и стал злобно плеваться, даже не задумываясь о том, что передо мной другой самец. Шерсть у меня встала дыбом, я прижал уши и угрожающе распушил хвост. Еще я выпустил когти и уже готов был напасть и оцарапать поганцу ногу, но тут к нам подбежала Сара.

– Хватит, Оливер! – воскликнула она, но я видел, что она совсем не сердится. Голос у нее был почему-то довольный.

– Ваш кот опасен для окружающих, – процедил противный мальчишка, пятясь и глядя на меня большими испуганными глазами. – Вы бы его дома заперли.

– Кошки гуляют сами по себе, – спокойно проговорила Сара. – Именно поэтому, к сожалению, их иногда сбивают машины. Наверняка ты слышал, что случилось с нашим Угольком.

Она пригвоздила его суровым взглядом, и он еще сильнее выпучил глаза.

– Д-да, я слышал, – с перепугу он запищал, как котенок.

– Значит, ты, наверное, слышал и о том, что Роуз выбежала на дорогу, чтобы его спасти? – продолжала Сара. – Сделала это, не раздумывая, но было уже поздно. Она и сама пострадала. Такая храбрая девочка!

Мальчик стоял, потупившись, и переминался с лапы на лапу. Сара взяла дочерей за руки и произнесла:

– Пойдемте, дети. Вы опоздаете на автобус. – И они ушли.