Олимпийцы - [4]
— Чем же, Владимир Михайлович?
— Мужские черты характера нужно иметь с детства. У Юры они есть. Он никогда не паникует.
…Телевизионный репортаж из Сараево. Биатлонисты уходят на первый этап. Те, кому стартовать вторыми, — ждут. Вездесущая репортажная видеокамера ловит на мгновение лицо Кашкарова. Осунулся, похудел — один нос торчит. Но — спокоен: руки — в петлях палок, откинута голова, невозмутимо лицо. Повзрослевший, помудревший Юра. Это уже не удачливый вундеркинд, лихо свергнувший с небесных высот биатлона самого Франка Ульриха. Это боец, закаленный невзгодами.
…Итальянский горнолыжный курорт Антерсельва. Ситуация — сараевская: у наших ни одной медали в личных гонках, остается только эстафета. В пашей команде — сплошь молодежь, победители юниорского первенства мира, завершившегося здесь же два дня назад. Стратегическая задача — нейтрализовать на третьем этапе девятикратного чемпиона мира Ф. Ульриха, только так можно победить фаворитов — сборную ГДР.
На старте Франк непринужденно улыбается фотокорреспондентам, не забывает и о телевидении, его очень эффектно показывают с различных точек: привычное, хорошо узнаваемое лицо, гордая стать — «король биатлона» собственной персоной. Даже когда судья-информатор объявил, что на втором этапе лидерство захватил советский биатлонист А. Шална, Ульрих вроде бы не изменился в лице — за его большую спортивную жизнь и не такое бывало: и вторым, и даже третьим эстафету принимал, а на финише неизменно ждало «золото». Кто сегодня соперник? Двукратный чемпион мира среди юниоров? То есть — среди «мальчиков»?
Юра, как всегда, невозмутим, но невозможно хоть краем глаза не взглянуть на Ульриха. Вот тот нагнулся над лыжей — якобы поправить крепление, и Юра увидел, что пальцы-то у соперника слегка подрагивают. «Ага, и ты не такой уж железный, Франк! Может, тебя все же смутили мои «неслабенькие» секунды позавчера?»
— Плюс двадцать пять! — крикнул вслед В. Маматов, старший тренер сборной.
На «лежку» Кашкаров выскочил первым, следом — Ульрих. Уверенней, быстрее стреляет соперник, ничего с ним не поделаешь — лучше это у него получается: у Кашкарова почему-то стрельба стоя идет лучше, чем лежа — вопреки всякой логике. С огневого рубежа ушли почти вместе.
— Плюс десять! — кричит Маматов. (Десять секунд в запасе все же есть.)
На «стойку» Юра вновь прибыл первым и уже успел поразить одну мишень, когда влетел на поляну Ульрих. Притормаживая по ходу, лихо скинул винтовку и открыл прямо-таки пулеметный огонь.
Кашкаров все еще стрелял, а у соперника уже кончились патроны, впереди ждал штрафной круг.
— Плюс пятьдесят пять. Ты герой, Юрка! — кричал на финише этапа Маматов.
Перед тем как взойти на высшую ступень пьедестала почета, друзья взялись качать Кашкарова. А он слабо отбивался, смущенно уговаривал: «Да что вы, ребята. Не надо. Все пахали».
В качестве абсолютно сильнейшего в сборной уехал Кашкаров в Сараево — буквально за декаду до Олимпиады он «разгромил» всех на первенстве и Кубке страны — три «золота» из трех! Убедил всех и сам лишний раз убедился в своей созревшей силе.
А потом были провалы в двух олимпийских гонках — провалы у всех наших биатлонистов: ни одной медали, о лишь эстафета заставила забыть эти срывы. Почему так получилось — мы узнали уже после Олимпиады. Буквально перед гонкой на 20 километров пришлось сборной подгонять оружие под международный стандарт. Вот и занервничали ребята, вот и стала палить «в белый свет, как в копеечку». Перерыв между гонками ушел не на психологическую разгрузку, а, естественно, на пристрелку, привыкание к оружию.
…Они все вместе стояли на первомайской демонстрации около трибуны на главной площади Свердловска, там, где берут интервью у наизнатнейших людей края, — Малков, Демин, Кашкаров, Путров…
