Олимпионик из Артаксаты - [57]

— Ты оказался недостоин моего доверия и доверия всего христианского мира, центр которого находится здесь, в моей империи! Как смел ты мечтать о независимой политике, создавать регулярную армию и отказываться от чести направить на помазание в Кесарию к византийскому митрополиту армянского католикоса, назначенного к тому же тобой без нашего совета и согласия? Как смел ты вступать в сговор с моим заклятым врагом, царём персидским, обещая предоставить под его длань Армению, для которой так много сделал благородный Рим? Как мог ты просить в жёны дочь его?

— Argumenta ponderantur, non numerantur[23]! — с достоинством парировал Вараздат.

Но Феодосий, сверля армянского царя заплывшими глазами и морщась от подтачивавшей его внутренней боли, продолжал:

— Мне советовали не принимать тебя во дворце и сразу же расправиться с тобой. Но я хотел сначала посмотреть в глаза неблагодарному вассалу, который, будучи всем обязан римскому императору, осмелился пренебречь его доверием!

По тону Феодосия и особенно по сорвавшимся с его уст угрозам Вараздат понял, что следует ожидать худшего. Но это не испугало его, напротив — вернуло ему самообладание. Так кулачный боец, испытывающий волнение перед поединком, обретает хладнокровие, выйдя на арену и обменявшись первыми ударами с соперником. Скрестив руки на груди, Вараздат молча ждал, пока император кончит говорить.

— Что же ты хотел, Феодосий, от варвара, проведшего всю жизнь в Персии и впитавшего в себя проклятую веру маздеизма? — вступил неожиданно в разговор архиепископ. — Может ли быть хорошим христианином человек, выступавший в бесстыдной наготе на языческих играх в Олимпии, проводимых во славу солнца и чужих богов?

— Божественный цезарь, — прервал архиепископа Вараздат, пропуская мимо ушей его замечание. — Великому Риму нужен сильный союзник на его восточных границах, союзник, могущий постоять за себя в случае нападения Персии, с тем чтобы доблестные византийские легионы могли бы схватиться с врагом, уже ослабленным войной с Арменией. Риму выгоднее иметь сильных союзников, чем слабых, точно так же, как достойный человек стремится окружить себя друзьями мудрыми, нежели недалёкими. И в общих интересах Рима и Армении я стремился к созданию сильного государства. Это обстоятельство, как и самостоятельность армянской церкви, не противоречит дружбе Армении с Римом! Что касается сведений о письме, посланном якобы мною царю персидскому, то это — подлог и навет. Не для того двадцать три олимпиады назад приняла Армения христианство, чтобы пойти затем в зависимости к иноверным персам. А для того, чтобы сохранить свой народ и стать ещё ближе к христианской Византии. Никогда в мыслях у меня не было брать в жёны персианку, тем более что моей наречённой является гречанка!

— Он лжёт, император! — воскликнул архиепископ. — Не слушай его! Что касается упомянутой им гречанки, то церковь знает о ней всё. Она ревностная язычница, участница атлетических игр, на которых выступала полуобнажённая, с оголёнными грудью и ногами и была отмечена милостью языческих богов. И брат её тоже участник языческих игр в Олимпии. Не слушай его, император!

— Я даю тебе, цезарь, своё слово царя! — воскликнул Вараздат, выведенный из себя подстрекательскими репликами архиепископа.

— Нет, ты не царь более, — отвечал Феодосий. — И слово твоё ничего не значит. Ты будешь отправлен на каторгу или, лучше того, казнён мечом простого римского воина.

— Ты можешь лишить меня короны царской, августейший Феодосий, — гордо отвечал ему взявший себя в руки Вараздат, — но ты не можешь лишить меня свободы или казнить, потому что я — олимпионик! Традиции Олимпийских игр восходят к самым истокам древности. И никогда за всю их историю ни один олимпионик не был лишён жизни или свободы, даже попав в руки врага во время войн!

— Игры в Олимпии созданы богами язычников! — визгливо выкрикнул Амброзий.

— Нет, это жажда людей к миру и спокойствию создала преграду войнам и кровопролитию в виде Олимпийских игр! — убеждённо отвечал Вараздат. — Игры не принадлежат одной религии, одному народу или одной стране. Они принадлежат всему миру. И с каждым годом они будут привлекать к себе всё большее число участников. Потому что игры в Олимпии — это мир!

— Игры должны быть запрещены — таково требование церкви! Подготовка и участие в них противны учению христианской религии. Они отнимают время, столь необходимое для молитв. Всё, что делается для плоти, делается в ущерб духу — этому бесценному, ниспосланному нам свыше дару, которому предначертано вечное существование. Плоть лишь временное пристанище для души. Надо умерщвлять плоть и направлять все силы и время на возвеличивание духа. Надо заботиться не о здоровье тела — источника греховных помыслов, а о здоровье и укреплении духа! — высокопарно произнёс Амброзий, как если бы он выступал с проповедью перед огромной аудиторией.

— Здоровый дух может процветать лишь в здоровом теле! — спокойно парировал его доводы Вараздат.

— Феодосий Великий велит разрушить неугодные богу языческие алтари и памятники Олимпии! — выкрикнул архиепископ, приглашая императора подтвердить его слова.