Олимпиец - [7]

Так мы и бежали все вместе, наверное, каждый боялся вырваться вперёд, я‑то уж точно, хотя чувствовал — силы есть, но не хотелось рисковать. Кто знает, что в запасе у них… Первым рванул Джек, рыжий. Ярдов за двести пятьдесят до финиша он по внутренней дорожке припустил вовсю. «Поглядим, кто кого», — подумал я и кинулся за ним — всё или ничего. Он полуобернулся, услышав, что обгоню его, расстояние между нами сокращалось — об остальных я уже не думал, — и вот мы рядом, я вижу его лицо, смертельно бледное и встревоженное, и я уже впереди, и мне хочется смеяться — ясно, что я выиграл, черта, и я уже за ней, пытаюсь отдышаться. Дес с секундомером в руке: «Неплохо, 4.11». Вторым пришёл Джек, потом остальные, и Джек упал на траву, будто его подстрелили.

Спустя неделю я уже бежал на милю в Итоне.

Стадион на окраине Ист–энда прячется за высокой кирпичной стеной; даже трава здесь растёт будто из милости. Кирпично–красная беговая дорожка окружает поле; с одной стороны стоит деревянное табло скромных размеров, с другой — несколько деревянных домишек, какие на время возникают у строительных площадок. Вокруг табло маленькие группки зрителей — всего десятка два. Кое–кто прямо на поле, внутри зелёной оградки, отделяющей дорожку и поле от публики. На траве разминается несколько бегунов в разноцветных майках — синих, зелёных, красных, чёрных; одни делают короткие рывки по дорожке, другие, стоя, выполняют наклоны, третьи, сидя и вытянув ноги, плавно достают руками ступни. Остальные, расслабившись, лежат на траве или стоят вокруг мужчин в синих спортивных костюмах — тренеров.

Здесь ничто не предвещает триумфа, медалей, лавровых венков, как на больших стадионах, заполненных тысячами гудящих зрителей. Тем не менее, именно в таких неприметных печах и плавятся чемпионы, равно как боксёры приходят из трущоб, а футболисты — из угольных шахт. Разница лишь в том, что на таких стадионах легкоатлеты проводят большую часть года. Некоторым из них никогда не вырваться отсюда; иным это удаётся редко, самым счастливым — чаще, особенно в годы олимпиад. Тогда на короткое время они становятся львами и рычат на арене.

Посреди поля разминается высокий стройный парень в голубом тренировочном костюме, пробежит несколько шагов расслабленно, сделает рывок, остановится, будто взял не то направление, снова пробежит в разминочном темпе. Это Айк Лоу. Волосы тёмные, вьющиеся, — наверное, в детстве у него были кудряшки. У него прямой, красивый нос, лицо ещё совсем юное, на впалые щёки уже выдают легкоатлета. Широкий рот, губы узкие; серые глаза, не очень большие, посажены глубоко, они насторожены, поглядывают в сторону ворот, скрытых из виду. Даже в его скупых движениях заметны элегантность, выразительность и породистая сила. Он весь как пружина и похож на скаковую лошадь, готовую к старту.

Из громкоговорителей раздаётся команда:

— Внимание, участникам забега на милю приготовиться к старту!

Айк Лоу начинает без спешки снимать тренировочный костюм, у него развитые, гибкие плечи, стройный стан, мускулистые руки, грудь неширокая, но крепкая. Тело его, красивое и сильное, пока говорит о неиспользованных возможностях; это ещё мальчик, а не мужчина. Внезапно он замечает того, кого искал, — глаза останавливаются на худом седовласом мужчине, который появляется у входа на беговую дорожку; резкий в движениях, целеустремлённый, он шагает так, словно на него смотрит весь мир; хорошо бы все люди его возраста выглядели такими же подтянутыми, подвижными и прекрасно сохранившимися. Мужчина — Сэм Ди — одет в серый свитер под горло, джинсы и полотняные туфли. У него небольшая седая бородка, хорошо ухоженная, она как бы подчёркивает его вызывающую и самоуверенно эксцентричную внешность.

Снимая тренировочный костюм, обнажая жилистые, крепкие бёдра, твёрдые икры, слегка покрытые волосками, Айк Лоу поднимает руку в знак приветствия, но тут же опускает её. К нему направляется высокий мужчина с военной выправкой, прямой спиной, удлинённой головой с гладкой причёской и небольшими усами — клубный тренер по лёгкой атлетике Дес Томпкинс.

Томпкинс. Так, Айк, теперь с тобой. Ты что–нибудь ищешь?

Лоу (слегка смущённый). Нет, всё в порядке.

Томпкинс. Всё время следи за Уолдером — он очень силён на финише. Не выкладывайся на первом круге.

Лоу (рассеянно). Нет, нет. Ладно.

Томпкинс, проследив за его взглядом, видит Сэма Ди, который остановился возле стартовой линии и осматривается, — видно, ищет Лоу.

Томпкинс (подозрительно). Это Сэм Ди?

Лоу (пытаясь сохранить небрежный тон). Да, вроде он.

Томпкинс. Что он тут делает?

Лоу (сдержанно). Пришёл посмотреть.

Лоу и Томпкинс вместе направляются к стартовой линии.

Томпкинс. Небось, пришёл перехватить чужого бегуна. Ты работаешь, а он является на готовенькое, и все почести ему. Внезапно останавливает взгляд на Лоу. — Уж не к тебе ли он подкатывается?

Лоу (встревожено). Раз–другой мы с ним общались.

Томпкинс. Вот почему ты захотел бежать милю.

Лоу. Вроде так.

Томпкинс. Как же я не догадался, самому тебе такое никогда бы в голову не пришло!

Лоу. Это почему?

Томпкинс. Ладно, поговорим о нём позже. Лучше пусть мне дорогу не перебегает.