Олигархи. Богатство и власть в новой России - [57]

.

Эрмарт полагает, что американская разведка могла бы помочь найти деньги. Но следовало ли ей делать это? Группа высокопоставленных сотрудников Белого дома собралась, чтобы принять решение. Ответ был отрицательным. Эрмарт говорит, что обосновывался он так: “Бегство капитала есть бегство капитала. Мы не можем помочь России вернуть эти деньги, как не можем помочь Бразилии или Аргентине”.

Глава 6. Борис Березовский

Втихие летние дни Леонид Богуславский садился в свою маленькую лодку со старым подвесным мотором и мчался по гладкой сверкающей воде подмосковного озера. Если мотор выходил из строя, что случалось довольно часто, Богуславскому приходилось тратить недели на поиски запасных частей. Потом он часами разбирал и вновь собирал мотор, заботливо возвращая его к жизни. Специалиста по компьютерам Богуславского всегда интересовало, как что устроено. Он чувствовал мотор, знал, когда он будет работать, а когда не будет.

В один из летних выходных дней 1974 года Богуславский собирался отправиться на пикник с дюжиной своих знакомых, среди которых был один из его ближайших друзей, Борис Березовский. Они с Березовским были молодыми учеными и работали в Институте проблем управления, престижном научном центре, занимавшемся вопросами прикладной математики, автоматики и зарождавшейся теории вычислительных систем. Двадцатитрехлетний Богуславский отличался сдержанностью, а его друг Березовский, который был на пять лет старше, удивлял своей неугомонностью. Голову Березовского украшала шапка черных жестких волос и удлиненные баки. Он говорил быстро, потому что быстро думал. В воскресенье? Конечно. Они договорились о пикнике на берегу озера.

В субботу мотор заглох. Богуславский знал, что не сможет найти запасные части до воскресенья, а возможно, на это уйдут дни или недели.

Когда в воскресенье приехали Березовский и все остальные, пришлось сообщить им плохую новость. Он предложил сыграть в футбол и забыть о лодке. Все согласились, но Березовский отказался верить в то, что мотор вышел из строя.

“Нет, — уговаривал он, — давай попробуем его починить”.

“Боря, — ответил тот, — его невозможно отремонтировать. Что ты понимаешь в моторах?”

“Я ничего не понимаю в моторах, но мы должны попробовать! Мы мечтали покататься на водных лыжах, и будет здорово, если мы сможем починить его!” — сказал Березовский. Он говорил быстро, как всегда, когда был взволнован.

“Хорошо, — сдался Богуславский, столкнувшись с огромной силой убеждения своего старшего товарища. — Но могу поспорить, что ничего не выйдет. Я знаю этот мотор. С ним что-то серьезное, и мы не сможем его починить”.

Пока их друзья веселились на берегу озера у костра, Богуславский и Березовский сидели на причале, пытаясь починить мотор. Богуславский работал, а Березовский говорил, говорил и говорил. Богуславский думал про себя: Березовский даже отвертку держать в руках не умеет, зато как он умеет говорить! За три часа они разобрали и снова собрали мотор. Он по-прежнему не работал. Они пропустили большую часть пикника, но Березовский настаивал на том, что нужно продолжать. “Мы перепробовали все”, — вспоминал Богуславский. Березовский не сдавался. Солнце уже клонилось к закату, когда Березовский наконец признал, что Богуславский был прав и мотор починить нельзя.

В этом был весь Березовский. Он всегда поднимал планку как можно выше и стремился преодолеть ее. Он всегда находился в движении, всегда стремился к цели, не зная и не боясь никаких преград. Даже если никто, кроме него, не верил в возможность успеха, он должен был попробовать и прекращал попытки только в самом конце, в самую последнюю минуту, если становилось совершенно ясно, что цель недостижима.

Была еще одна причина, по которой он мог сдаться, и она заключалась в том, что его ум не знал покоя, его обуревали меняющиеся чувства, и иногда он терял интерес к своим начинаниям. Но если он чего-то хотел, то не успокаивался ни на минуту. “Это его позиция, — вспоминал Богуславский спустя много лет, когда они оба стали преуспевающими бизнесменами, — никогда не отступать”^{111}.

Москва — город широких бульваров, пересеченных неторопливо текущей рекой и ее притоками. Он застроен зданиями разных стилей, от красивых кирпичных жилых домов дореволюционной постройки до безобразных многоэтажных домов из бетонных панелей и уродливых утопических сооружений советской эпохи. Среди равнины, на которой расстилается город, поднимается несколько пологих холмов. На один из них от центра города ведет Профсоюзная улица. На склоне холма по адресу Профсоюзная улица, дом 65 находится Институт проблем управления, прямоугольное здание с прудом перед ним. Он кажется островом спокойствия, изолированным от столицы. Ученые и исследователи трудятся в тесных, похожих на чуланы кабинетах или пьют чай в аудиториях с высокими потолками и огромными окнами с видом на город. Основанный в 1939 году институт первоначально был детищем сталинской политики индустриализации. После Второй мировой войны появилась новая сложная техника, требующая еще более совершенного управления, например межконтинентальные баллистические ракеты, атомные электростанции и реактивные истребители. Ученые разрабатывали алгоритмы, позволяющие управлять этими ракетами и реактивными самолетами. Они решали проблемы управления гигантскими нефтеперегонными заводами и работали над автоматизацией тысяч сборочных конвейеров. На досках в своих кабинетах они мелом писали математические формулы управления всем, начиная с орбиты сверхсекретного спутника и кончая системой сортировки почты. Советский Союз постоянно старался не отставать от Запада в области техники, и институт стал элитным и престижным научным центром, занимающимся всем, начиная с кибернетики и кончая аэродинамикой и теорией принятия решений. Одним из самых знаменитых достижений института был алгоритм профессора Марка Айзермана, который нашел способ держать мишень под прицелом танкового орудия, даже когда танк движется по пересеченной местности.