Вот спросить Ольгу, она – хоть убей – не ответила бы, чего ей хочется, почему в душе живёт какое-то смутное беспокойство. Трёх своих друзей она по-прежнему любила. Особенно маму.
И всё-таки ей очень хотелось завести себе младшую подружку…
Опять я написал «хотелось», словно бы Ольга точно об этом знала. Нет, именно что не знала! Но когда у неё появилась вдруг такая подружка, она поняла: вот что мне нужно!
Девочку эту звали Галинка. Нельзя сказать, что она была какая-нибудь уж совсем крохотуля, хотя и училась в первом классе. Ростом она даже почти не уступала Ольге. Но рост, как скоро стало понятно, это совсем не главное. А главное, что Ольга оказалась просто взрослее. И про многие вещи знала куда больше. Галинка, когда её слушала, говорила восхищённо: «Да-а? Правда-правда?!»
Они жили в одном доме, даже в одном подъезде, только на разных этажах. В школу поэтому часто ходили вместе. Галинка звонила ей: «Выходишь?.. Я во дворе буду». И Ольга что есть мочи грохотала вниз по лестнице, на ходу застёгивая портфель и утихомиривая желтобокое мамино яблоко, которое норовило выскочить из портфеля.
Даже самая знакомая улица, когда начинаешь её рассматривать внимательно, становится какой-то другой. Ольга и Галинка научились рассматривать и примечать прохожих.
– Смотри-ка, смотри-ка, идёт! – говорила Ольга, а Галинка смеялась, закусив кулак.
Уже несколько дней они встречали этого необыкновенного человека. Он работал то ли трубочистом, то ли укротителем диких зверей. У него были усы-кренделя, густые брови козырьком. И под ними маленькие круглые глаза, которые всегда горели неугасимым чёрным огнём. А громаднейшие усы при каждом шаге пружинно вздрагивали. Ольга и Галинка стали называть его «явление». Ольга где-то услышала это слово. И оно им обеим показалось подходящим и смешным.
«Явление» было одето в коричневое толстое пальто и серую шляпу. Оно шагало, легко помахивая толстой тростью.
Несколькими днями позже Ольга и Галинка приметили «явление второе». Это была девушка. Ничем особенным она вроде бы не отличалась от других. Только у неё были огромные чёрные наклеенные ресницы. Они открывались и закрывались не как у нас, не как обычные ресницы, а замедленно, словно шторы.
«Явление первое» всегда шло не спеша. А «явление второе» чаще всего опаздывало. Но громадные ресницы при этом взлетали и опускались всё так же медленно.
По «явлению второму», между прочим, всегда можно было узнать, опаздывают они сами или идут нормально. Если «ресницы» встречались ближе к школе, то ничего, жить можно. А если у дома, тогда надо было лететь!..
* * *
С Галинкой вообще оказалось интересно гулять. Просто самым обыкновенным образом ходить по улицам. Они это называли «ходить в путешествие». Иной раз они отправлялись часа на два. Брали с собой «сухой паёк» – у кого что было: яблоко, две-три конфеты, два-три печеньица.
В начале пути больше думалось об этой прихваченной с собою еде. Ольга и здесь была главной. Говорила:
– Ну ладно, вон до того угла дойдём, ещё по разу откусим.
Не то чтобы им уж очень есть хотелось. Но просто душа не на месте, когда у тебя конфета в кармане.
Иногда на пути им встречалась чужая школа. Близко они никогда не подходили. А уж во двор – ни за какие деньги!.. Всё казалось, что нагрянут незнакомые мальчишки. Это было, наверное, ерундой на постном масле, однако…
– Пойдём отсюда! – шёпотом просила Галинка. И Ольга опасливо кивала в ответ.
А вот в институтские дворы ходить было интересно и не страшно. В их окрестностях оказалось пять институтов. Лучше всего было ходить в педагогический. Там рядом шелестел последними листьями большой дремучий парк. В нём уж было раздолье! Хочешь – набирай тополиных семян-носиков, хочешь – разбрасывай ногами шуршащую звонкую листву.
И там ещё, между прочим, были хорошие места для секретиков – для таких ямок застеклённых, в которые надо положить картинку, или фантик красивый, или значок. Интересно бывало найти секрет, оставленный тобою ещё на прошлой неделе. Разгрести нападавшие за это время листья, стряхнуть сверху землю маскировочную, и вот на свет появляется тёмное окошко секрета!..
А вначале они как раз не любили это место, даже как-то побаивались его. Когда пришли впервые да разобрали, что на вывеске написано: «Педагогический», да сообразили, что это значит, честное слово, ужас как перепугались! Педагогический – это же где учителя учатся!..
А из беспрестанно размахивающих руками дверей выходили целые толпы, целые тысячи народу. И всё это были учителя!..
Ольга и Галинка стояли у белой институтской стены сжавшись и замерев, как две сосульки. Но проходила минута за минутой. И – ничего. Даже наоборот, интересно было на них смотреть, на студентов. Ольга заметила, что все они какие-то удивительно спокойные. Беззаботные, что ли… Не такие, как старик ботаники, или Огоньков, или мама, или даже она сама.
Правда, некоторые студенты шагали с очень серьёзными, даже нахмуренными лицами. Но Ольге почему-то казалось, что они делали это просто для виду. Как иногда говорят в шутку: «Надень плащ, а то дождь будет!» Так же и они – надевали на себя серьёзность просто на всякий случай. Чтобы «дождя» не было…