Нанеся удар, белый карибу сейчас же легко отскочил в сторону, хорошо зная быстрые и смертоносные удары медвежьей лапы. Но тотчас же он ударил еще раз в тот момент, когда медведь старался подняться на ноги.
Обезумевший от удивления, ярости и боли, медведь пытался отклонить удар. Ему действительно удалось защитить свой бок от острого копыта, но в это время он получил сокрушительный удар по левому плечу, лишивший его возможности двигать лапой. С злобным рычанием медведь повернулся правым боком к врагу и приподнялся на задних лапах, готовясь к защите.
Хотя и сильно израненный, медведь еще далеко не был побежден. Один стремительный удар правой лапой, если бы только ему удалось нанести его в подходящее место — нос, шею, или ногу, — мог бы еще даровать ему победу. Тогда медведь мог бы уползти подальше, в дикую чащу, и там зализать свои раны, оставив разбитого врага умереть у источника. Но не сумевший во́-время оценить своего первого противника, белый карибу отлично понял, какую опасность представляет второй.
Теперь он был настолько же осторожен, насколько был опрометчив при первой битве. К тому же он только что получил страшный наглядный урок. Лежащее перед ним тело самки не позволяло ему забыть о медвежьей силе.
Беспокойно топчась на месте, грозя то копытом, то рогами, карибу, казалось, каждое мгновение был готов к новому нападению, и медведь упорно следил за его малейшим движением, качая головой и грозно сверкая маленькими глазками. Уже не раз напрягал карибу мускулы, чтобы повторить нападение, но каждый раз его удерживало соображение, что тело убитой самки лежит как раз у него на дороге, мешая уклониться от контр-удара.
После нескольких минут подобной игры, карибу остановился неподвижно, обдумывая новый план атаки. Медведь также замер в каменной неподвижности.
Медленно тянулись секунды, когда, наконец, жуткое молчание было прервано тоскливым криком болотной совы, раздавшимся с лежащего далеко внизу озера. Когда этот крик достиг горного склона, белый карибу зашевелился, встряхнул рогами и громко продул ноздри.
Это был вызов, но медведь сразу почуял, что враг его постепенно теряет свою уверенность. Быть может в конце концов удастся и не продолжать этого боя, в котором он так жестоко пострадал. Медведь опустился, перевернулся с такой быстротой, что едва можно было уследить за его движением, и в мгновение ока снова стоял на задних лапах, грозно подняв переднюю правую, и в глазах его сверкал вызов. Его движение было признанием собственного поражения, но поза предупреждала, что даже побежденный, он все еще опасен.
Карибу двинулся к нему, но переступив передними ногами через преграждавшее ему дорогу тело самки, остановился над нею и снова враги замерли, стоя друг перед другом в угрожающих позах…
На этот раз, однако, напряженное положение было прервано самим медведем. Он внезапно повторил недавний прием и снова повернулся лицом к врагу. Но карибу не принял вызова. Он продолжал стоять совершенно неподвижно, точно удовлетворенный своей победой, и, через несколько секунд, поняв, что битва кончена, медведь медленно сошел с тропы, и, тяжело хромая, побрел по кустам, боязливо оглядываясь через плечо и, наконец, исчез в густой поросли кустов на склоне горы.
Белый карибу с гордостью смотрел ему вслед. Затем он склонил голову к истерзанному безжизненному телу, лежащему у его ног. Он только теперь обратил внимание на убитую самку и, опустив голову, стал обнюхивать тело с недоумевающим видом.
Запах еще теплой растекающейся крови проник в его ноздри. Он тряхнул головой, дико захрапел и бросился в сторону от непонятного, страшного предмета, лежащего на земле, перепрыгнул через источник, точно и он стал страшным и грозным, и понесся вверх по тропе, залитой все озаряющим светом луны, и только темный лес погасил внезапный страх карибу перед неизвестным.
