В разных местах лесных участков он увидел еще косуль и заметил, что суровая погода согнала с высоких гор даже несколько крупных, красивых оленей. Но все его внимание сосредоточилось на первой паре косуль. Он, конечно, не мог знать, что это были его старые знакомые и что он пощадил этого самого самца, когда рога его только что начали отрастать. Может быть, его привлекло необычайное старание косуль остаться незамеченными и манера самца выдвигать вперед свою подругу в виде разведчицы, исчезая при малейшем признаке опасности и предоставляя самке следовать за ним.
Много дней старался охотник приблизиться к этой паре при помощи собаки, устраивая засады возле их кругообразных следов и даже иногда призывая на помощь Дональда.
Четыре года зорких наблюдений сделали самца-косулю чрезвычайно осторожным; и он, пользуясь своей защитной окраской, свободно переходил из саженой рощи в сосновый лес, невидимый и неслышный, в то время как самка следовала за ним, не менее удачно избегая преследования. На несколько дней подряд уходили они из пределов зрения охотника, неизменно возвращаясь, как только им казалось, что опасность миновала.
Между тем рога самца-косули отрастали, бархат с них облетел, и он обратился в великолепного самца с хорошо развитой головой и бедрами.
Большинство людей уже давно примирилось бы со своей неудачей, но охотник был не таков и не хотел признать себя побежденным. Много в жизни приходилось ему охотиться в разных странах, и велико было его знание нравов обитателей леса. С величайшей тщательностью изучив тропы, по которым самец-косуля переходил из соснового леса в рощу и на пастбище, он оставил эту область на несколько дней в полном покое, затем, воспользовавшись сильным ветром, прокрался в заранее приготовленное местечко, где Дональд вырыл яму и воздвиг прикрытие из вереска. По краю рощи было сделано еще несколько подобных прикрытий из вереска, и косули перестали их бояться.
В этот вечер первой вышла косуля-самка и направилась к небольшому участку зеленой травы, защищенному от снега деревьями. Она казалась очень тревожной и неуверенной, несколько раз останавливалась, подняв голову и переднюю ногу, точно обнюхивая воздух. Наконец, она оказалась в шестидесяти шагах от ямы, боком к охотнику… Выстрел был меткий, и самка с простреленной головой упала на зеленую лужайку.
Обрадованный удачей, торопливо унес охотник свою добычу, уверенный, что скоро и самец угодит под его следующий выстрел.
Два дня и две ночи шел густой снег, и когда он прекратился, в ясную послеобеденную пору охотник снова отправился в засаду, пользуясь ветром и скрываясь за деревьями, чтобы добраться незамеченным до своей ямы.
Лес стоял пустынный и унылый, и нигде не раздавалось ни малейшего звука, свидетельствовавшего о присутствии живого существа. Охотник тихо положил на землю ружье и вытащил из кармана маленький свисток, подаренный ему старым охотником по косулям в Тирольских Альпах. Он приложил свисток к губам…
Красуясь чистыми, великолепно разросшимися рогами, самец-косуля бродил в самой чаще рощи, когда услышал звуки, издаваемые самкой в самую приятную пору его жизни… Верный своему инстинкту, он забыл все правила осторожности и бросился опрометью по направлению звука, который раздавался за маленьким снеговым холмиком, где раньше стояло прикрытие из вереска. Быстро сократилось расстояние, отделявшее его от охотника, и вдруг навстречу косуле высунулось дуло ружья; одним могучим усилием он сдержал свой бег и остановился, готовясь повернуть обратно.
В этот момент раздался выстрел, и молодой самец упал на тропу мертвым.
Рассказ Чарльса Робертса
I
Далеко к северо-востоку от горы Рингваак, сейчас же за глубоким окаймленным елями озером, дающим начало реки Оттанунзис, поднимаются суровые вершины горного хребта Валкевича, господствующие над невозделанной и почти никогда не посещаемой человеком пустыней. На большой высоте по юго-восточному склону высокой пикообразной вершины идет широкая открытая терраса, болотистая и суровая почва которой не производит ничего, кроме низкорослых кустов. Нежные побеги этой поросли служат любимым лакомством оленя-карибу, который хотя и не любит высот, часто заходит сюда из своих суровых кочковатых долин в поисках этой ароматной пищи.
Но на этой высокой горной площадке есть и еще нечто, привлекающее карибу. Возле самого ее края, там, где гранитный карниз круто обрывается к озеру, из-под корней густой низкой поросли выбивается тонкими струйками почти незаметный железистый источник, насыщенный солью. Вокруг обнаженного пространства, образуемого струйками источника, и дальше, огибая чащу, идет след, протоптанный ногами карибу, лосей, медведей, оленей и других зверей. И когда вместе с осенней луной приходит пора любви и боев, самцы карибу имеют обыкновение собираться возле этого источника и с наслаждением кататься в его соленой грязи.
Голые близнецы-вершины казались призрачно-белыми под заливающими их лучами только что поднявшейся полной луны, которая плыла, точно огненный шар, над далеким темным лесистым горизонтом. Но покрытый кустами карниз и источник у чащи еще находились в тени.
