Олег Янковский - [10]
Кстати, у Марка Захарова в театре это не воспитывалось насильно, это очень важная черта захаровской труппы той поры — они были все замечательные партнеры. Вот как в футболе, ведь в общем ценится по-настоящему человек, который понимает, знает футбол, ценится не только тот человек, который может включить свое безумие — добежать, толкнуть в грудь вратаря, и запихнуть шарик в ворота, ценится по-настоящему человек, который видит партнера — кто куда вышел, и чувствует сам момент. Когда нужно отдать ему пас. И вот Олег был фантастическим партнером.
Анна Каренина
Анна Каренина. Съемки
Особенно остро это чувствовала Таня Друбич. Потому, что у них там своя жизнь, своя жизнь потому, что они познакомились на картине «Храни меня, мой талисман» у Романа Балаяна, и еще тогда они очень сцепились вместе, и вот эту партнерскую сцепку они тогда замечательно опробовали.
Замечательно тонко и без всяких слов, без сухих абстрактных размышлений, просто почуяли друг в друге партнеров. И когда они начинали «Анну Каренину», была много раз одна и та же странная история. Все знают, как артисты сейчас снимаются одновременно в десяти сериалах, в ста сериалах. «Все! Стоп! Снято! Сегодня больше с тобой ничего не снимаем». Отснялся и убежал. Мы сняли Олега, дальше мы снимаем Таню. Через полчаса я смотрю — сидит Олег, уже разгримированный, никуда не убежал, сидит. «Олег, ты чего сидишь?» Он говорит: «Я хочу посмотреть». Он сидел и смотрел, как играет Таня. Просто так. Потом они о чем-то говорили с Таней, чего-то заходили за декорации, снова говорили. Было видно, они говорят о каких-то таких тонкостях, в которые даже меня вмешивать не надо. И путать то, о чем они между собой говорили.
И на следующий день Олег опять снимался. Отснялся — все! «Я уезжаю, счастливо, до свидания». Через двадцать минут смотрю — сидит. Опять сидит, сидит и смотрит… Вот эта необходимость для него, как Каренина, видеть то, что делает Анна вне его, — это совсем уж такой номер для нынешних актеров. Придурочный? Да! Но для него это была необходимость — сколько он мог сидеть до упора, до того, когда нужно сесть в машину и, в расчете на пробки, доехать до Лейкома, чтобы на спектакль не опоздать. До упора сидел.
Но я уж не говорю о просто человеческом благородстве, богатстве и о душевности… Так у нас был момент, когда у Тани был день рождения в Петербурге. Мы снимали в Юсуповском дворце какую-то труднейшую сцену без Олега. У Олега были другие дела, но как только минуло двенадцать ночи, начался день Таниного рождения — первым, кто появился с огромнейшим букетом цветов, был Олег. И он был во всем такой. Душевной такой доминантой… С одной стороны, мы праздновали, конечно, Танин день рождения, а с другой стороны, получилось вроде как день рождения Анны Карениной. Все это срежиссировал и сделал Олег. Я подарил Тане на этот день рождения гобелен. А в результате он почему-то висит… у меня здесь в подвале. Это меня характеризует с очень правильной точки зрения. Так же как Олега характеризует то, что произошло тогда в Танин день рождения.
О взаимоотношениях его с другими актерами я рассказать ничего не могу, потому что самое главное это то, что они складывались во время обеда. Ведь эти киношные обеды — это особая вещь. Обычно какая-то палатка посредине улицы. Я помню, посреди улицы Жуковского построили палатки, там сидели какие-то странные люди и ели щи да кашу. У Олега был свой вагончик, где он там мог думать о роли Толстого в гуманистическом преобразовании XXI века, лежа на боку. Вот. Я к нему туда никогда не заходил. Я даже не знаю, чего у него в этом вагончике было. Но вагончик этот возили, потому что так полагается. И по-моему, даже Олег говорил: «Вы учтите, мне полагается вагончик». И он всегда обедал в вагончике в компании с теми актерами, которых он знал и любил. И как ни странно, с теми, с которыми ему предстояло после обеденного перерыва вместе сниматься. Он как бы в это дело вживался. Со мной он мог говорить о Тургеневе там, а с Сергеем Гармашом он разговаривал про «Игроков» Гоголя. Что он тоже знает аферистов карточных. И они с Гармашом рассказывали друг другу какие-то карточные истории.
Анна Каренина
Вот в этот момент у них там завязывалось все… Тот самый огонь душевного расположения, который чрезвычайно важен. Ну, конечно, с Сашей Абдуловым они ближайшие друзья, с Таней у него целая история, и в жизни, и в кино. Но когда приходил какой-то новый актер — ему нужен был вот этот огонь душевного расположения, эта искра душевного понимания, когда можно общаться без слов. Не пользуясь никакими логическими понятиями. Пока ты не пообщался — ничего не получалось.
Ему предстояло играть с прекрасным петербуржским актером Сеней Фурманом. И Олег знал, что есть такой актер — Сеня Фурман, но никогда его не видел. И они познакомились на съемочной площадке. Первые три часа ушли на установление контакта, чтобы было о чем поговорить, все равно о чем. Говорили об использовании матерной лексики… Ни слова об адвокате, ни слова о тексте, ни слова о самом Фурмане, ни о чем — ни слова. Что это такое, при чем тут мат? Нужно снимать, а не разговаривать про мат. Но они говорили, говорили и договорились.
