Олег Черниговский: Клубок Сварога - [152]

Если Давыд, отправляясь к себе в Новгород-Северский, заверил Олега о своей готовности, то Ярославу эта затея изначально казалась обречённой на неудачу. И нынешний поход, по мнению Ярослава, служил тому подтверждением. Более того, ему казалось, что братья оказывают медвежью услугу. Раздразнив булгар, оба уйдут в свои уделы, а Ярославу в случае нового набега придётся отбиваться одному. Он так и сказал об этом Олегу во время одной из бесед.

Олег выслушал Ярослава с мрачным раздражением. Нежелание воевать с булгарами и даже страх перед ними выводили его из себя, поскольку это казалось ему постыдным для русского князя, сына знаменитого Святослава Ярославича, никогда не робевшего ни перед каким врагом. Олег понимал, что бесполезно стыдить и укорять Ярослава за малодушие, ибо душа брата никогда не стремилась к ратному делу.

Олег сказал, что может оставить часть своей дружины на случай осеннего вторжения булгар в Вятскую землю. Но Ярослав наотрез отказался от помощи, заметив, что закрома и житницы у него не бездонные.

- Мне целую прорву народа всю зиму кормить придётся, - молвил он, - из разорённого Мурома и ближних к нему сел. А в Рязани припасов раза в три меньше, чем было в Муроме. Не знаю, как я своих-то дружинников содержать буду. Вот так-то, брат.

- Ты бы лучше вспомнил про тех русичей, что в булгарской неволе томятся, - не удержался Олег. - На чью помощь им уповать, как не муромского князя.

Ярослав ничего на это не сказал. Было видно: он готов подчиниться старшему брату и пойти вместе с ним на булгар, но без желания и веры в успех.

Матильда, видя некоторое отчуждение между Олегом и Ярославом, всячески старалась показать, что ей гораздо более по сердцу воинственность, нежели робость. Во время редких встреч с Олегом в рязанском тереме Матильде обычно не хватало запаса выученных русских слов, чтобы выразить ему свои мысли и чувства. Олег, разговаривая с Матильдой, часто переходил на немецкий язык, который он неплохо знал благодаря Оде.

Ему льстило, что Матильда постоянно им восхищается, старается казаться в его глазах умной, откровенно делится пережитым. Девушка никогда не болтала о пустяках, её больше интересовали мужские темы: походы и сражения, дальние страны и обычаи других народов. Олег же, немало повидавший на своём веку, был для Матильды необычайно интересным собеседником. Ярослав, видя, что жена сторонится общества боярских жён и дочерей по причине плохого знания русского языка, не препятствовал её беседам с Олегом по вечерам. После этого Матильда становилась гораздо веселее и общительнее.

Олег быстро понял, что Матильда при каждой новой встрече старается очаровать его, намекнуть взглядом и поведением, что он ей небезразличен как мужчина. И как бы мстя Ярославу за робость и слабоволие, с которыми тот даже не пытается бороться, он переступил черту дозволенного. Во время одной из бесед Олег вдруг взял девушку за руку и пристально посмотрел ей в глаза. Матильда не отняла руку и не отстранилась. Наоборот, она закрыла глаза и подставила уста для поцелуя.

Долго сдерживаемый фонтан плотского желания прорвался с такой силой, что Матильда почти утратила всякий контроль за собой. Целуясь со своим сорокалетним любовником, она стонала от блаженства. Требуя от Олега большего, Матильда сама задрала подол своего длинного платья. Вид юного женского тела внезапно пробудил в Олеге такое нестерпимое желание, что он мигом позабыл обо всем на свете.

Стащив с себя порты, Олег с грубоватой торопливостью завалил Матильду на стол, повернув её спиной к себе. Развязка этого безумства наступила не скоро, так как Олег, вдруг ощутив в себе небывалые силы, дважды избавился от семени. Матильда в кровь искусала себе руки, чтобы не закричать от наслаждения, которое накатывалось на неё волнами и довело в конце концов до полуобморочного состояния.

Когда все кончилось, девушка без сил упала в кресло. Её лицо пылало, губы алели как роза, глаза блестели. В этот миг Матильда показалась Олегу самой красивой женщиной на свете.

- Как ты хороша! - промолвил он, пожирая её взглядом и одновременно приводя в порядок свою одежду.

- Как ты неутомим! - в тон Олегу ответила Матильда. - Ты будто Солнце, а я словно снег. Ещё бы чуть- чуть, и я растаяла бы вся без остатка в твоих объятиях, милый.

Растроганные этим обоюдным признанием и пребывая в восхищении от всего случившегося, Олег и Матильда устремились друг к другу, чтобы обменяться быстрым поцелуем.

Уже лёжа в постели и засыпая, Олег все думал о той, что не принадлежала ему как жена, но благодаря которой он ныне испытал давно забытое наслаждение.

«Дивная моя!… Несравненная! - размышлял он, погружаясь в сон. - Отнять бы тебя у Ярослава-недоумка да увезти с собой в Тмутаракань…»

Эта мысль на следующий день не показалась Олегу безрассудной, поскольку сладостные мгновения, проведённые вчера с Матильдой, не давали ему покоя. Для Олега словно открылось нечто неизведанное и сокровенное, вдруг ставшее доступным и пробудившее новую радость жизни. Встретившись с Матильдой за утренней трапезой, он с трудом удержался, чтобы не поцеловать ей руки со следами от укусов.