Олег Черниговский: Клубок Сварога - [148]

Ода спокойным голосом, в котором, однако, звучали металлические нотки, постаралась успокоить графиню и её приближенных. Она уверила Брунгильду, что булгары не дойдут до Рязани и скоро будут разбиты русичами. В подтверждение слов Оды начался набор ратников в полк, и день спустя войско двух князей покинуло Рязань, держа путь к Мурому.

Давыд и Ярослав настигли булгар близ устья Оки. Однако они не только не разбили дерзкого врага, но сами еле унесли ноги от храбрых воинов булгарского кагана, которыми предводительствовал опытный Килсар.

Глава двадцать вторая. ПОЛЬСКИЙ УЗЕЛ.

Смерть Болеслава Смелого, который умер изгнанником при дворе венгерского короля Ласло, казалось бы, избавила нынешнего польского князя Владислава Германа от извечной угрозы из Венгрии. То, что старший брат до последнего дня своей жизни точил на него меч, было ему хорошо известно.

Ненамного пережила Болеслава женя Германа Юдифь, дочь чешского князя Братислава. Юдифь была столь слабого здоровья, что все рождённые ею дети умирали во младенчестве. Каким-то чудом выжил последний ребёнок, которого отец назвал в честь брата Болеславом. Юдифь же умерла на второй день после родов.

Герман сам страдал многими недугами от неумеренного образа жизни. Оставшись с младенцем на руках, он взял в жены сестру германского короля Юдиту-Марию, к тому времени овдовевшую.

Супругом Юдиты-Марии был знаменитый Шаламон, правивший венграми до тех пор, пока его не лишили трона двоюродные братья Геза и Ласло. Шаламон до последнего часа надеялся отвоевать венгерский трон для своих потомков, но так и умер в Германии изгнанником. Юдита-Мария вышла замуж за польского князя не по любви, но уступая желанию брата, который был другом Владислава и не желал, чтобы тот уходил из-под его влияния. Больше всего Генрих опасался, как бы поляки не подыскали своему князю супругу на Руси или в Венгрии.

За полтора года до женитьбы на сестре германского короля Герман вызвал из Венгрии вдову Болеслава с сыном Мешко, которому в ту пору было семнадцать лет. Этим своим шагом польский князь хотел примириться с вдовой брата и своим племянником, дабы тот, возмужав, более не считал своего дядю врагом. В окружении Германа были люди, которые подталкивали его к браку с Вышеславой, матерью Мешко. Многим из польских магнатов хотелось, чтобы польский князь, как его отец и старший брат, искал бы сближения с Русью, а не с Германией. Герман, и раньше относившийся к Вышеславе с большой симпатией, пообещал, что если его сын от Юдифи умрёт, то он назначит своим преемником Мешко. Ребёнок и впрямь был очень слабого здоровья.

Но такое положение вещей не устраивало новую супругу Владислава Германа, которая надеялась сама родить наследника польского трона. Не устраивало это и тех польских магнатов, которые желали союза с Германией и ратовали за отвоевание у Руси червенских городов.

Конец распрям в ближайшем окружении Германа положила очередная война с поморянами. Враг сокрушил польское войско под Колобжегом и на реке Унде. Поморяне вступили в Великую Польшу, не встречая достойного сопротивления. Польские можновладцы предпочитали отсиживаться в своих замках, нежели помогать князю защищать страну. Герман обратился за помощью к германскому королю. Генрих послал в Польшу отряд рыцарей, но он был наголову разбит поморянами под Познанью.

Древнюю столицу Польского государства Гнезно окружили пожары: горели деревни и выселки в междуречье Вислы и Варты. Так поморяне мстили полякам за жестокость во времена походов Болеслава Смелого, который пытался насильно обратить их в веру Христову.

По совету Вышеславы Герман обратился за помощью к Руси. Дабы в Киеве с большим сочувствием отнеслись к польской беде, он вместе со своими послами отправил на Русь и Вышеславу.

В окружении великого киевского князя закипели страсти. Одни бояре не могли простить полякам их недавнего вторжения на Волынь, эти люди советовали Всеволоду Ярославичу оставить Германа с его бедою наедине. Но были среди киевских бояр и сторонники польского князя, которые говорили: по покойной матери своей Герман доводится Всеволоду Ярославичу племянником. И негоже бросать в беде близкого родственника, несмотря на былые разногласия.

«Владислав Герман сделал добрый жест - вернул в Польшу Вышеславу с сыном, - твердили Всеволоду Ярославичу пропольски настроенные бояре. - Вышеслава по отцу приходится тебе, княже, племянницей. И ты ей ныне вместо отца. Коль не поможешь Владиславу, от этого пострадают и Вышеслава с сыном. Пусть не жаль тебе зловредного князя, тогда пожалей поляков-христиан, которые ныне страдают от жестокости язычников».

«Помогать полякам - дело неблагодарное, ибо сильной княжеской власти у них в стране нету, - говорили Всеволоду Ярославичу противники Польши. - Князь Владислав зависим как смерд от своих магнатов да ещё от жены-немки. Сегодня он - князь, а завтра - в грязь. Вот кабы на польский трон сел Мешко, сын Болеслава Смелого. Ему помочь не грех! Мешко ищет сближения с Русью, а не с Германией».

С некоторых пор Всеволод Ярославич в делах войны полагался прежде всего на мнение сына Владимира, поэтому немедленно послал за ним в Чернигов. Владимир уже влезал в польские дрязги: воевал и за Болеслава Смелого против чехов, и против Болеслава за многострадальные червенские города.