Окуджава, Высоцкий, Галич... : Научный альманах. В двух книгах. Книга 1 - [3]

Авторами сборника могут стать любые специалисты, чьи работы отвечают критериям научной актуальности и новизны и учитывают достижения предшественников. Составители и редколлегия приглашают к сотрудничеству и призывают к сотворчеству в нашей области науки. Очень надеемся, что в будущем издание таких сборников, как этот, будет продолжено.

Когда альманах был уже свёрстан, наше исследовательское сообщество постигла поистине невосполнимая утрата. 20 ноября 2020 года, накануне своего семидесятилетия, внезапно ушёл из жизни литературовед с мировым именем, профессор Московского государственного университета Николай Алексеевич Богомолов.

Николай Алексеевич Богомолов заведовал кафедрой литературно-художественной критики и публицистики на факультете журналистики МГУ, был автором-составителем литературных антологий, альманахов и словарей, текстологом, входил в редколлегии журналов «Новое литературное обозрение», «Wiener slavistisches Jahrbuch», других российских и зарубежных научных изданий. Заслуженный профессор МГУ, лауреат Ломоносовкой премии МГУ и Международной отметины имени отца русского футуризма Давида Бурлюка.

Делом жизни Николая Алексеевича было изучение литературы Серебряного века, исторических путей и поэтических миров русского модернизма, литературных страниц первой русской эмиграции. Расцвет его научной деятельности пришёлся на те годы, когда приходилось возвращать из неизвестности классические тексты, воскрешать имена, преданные забвению, заново открывать эту литературу, осмысливая вновь её историю. Его вклад в науку о Серебряном веке русской литературы — это статьи и монографии, ставшие классикой науки, текстологическая подготовка литературных изданий, составление антологий и словарей, публикация архивных материалов. Само современное знание о русской литературе начала XX века во многом создано Николаем Алексеевичем Богомоловым.

Другой его любовью стала наука об авторской песне. Рабочий — не «генеральский» — член редколлегии всех наших альманахов, начиная с первого выпуска «Мира Высоцкого» (1997). Здесь, как и в своих штудиях о Серебряном веке, он не просто «проводил исследования» — а писал историю. Символично, что в раздел «Из архива самиздата» первого «Мира Высоцкого» была включена одна из неподцензурных работ Николая Алексеевича. Он был одним из участников подготовки первого самиздатского собрания сочинений Окуджавы (1984) и редактором-текстологом первого в России сборника Галича (1989), до сих пор не потерявшего свою текстологическую актуальность. Входил он и в состав оргкомитета трёх международных научных конференций в Музее Высоцкого (1998–2003). Незадолго до своей смерти он выпустил книгу, посвящённую авторской песне, как оказалось — итоговую; и о ней — в нашем сборнике.

Это ощутимая потеря для всей отечественной «доказательной филологии». И редакционная коллегия альманаха, вопреки своим сложившимся традициям, посчитала возможным и необходимым посвятить эту книгу памяти большого учёного, нашего коллеги, учителя и друга.

МЕМУАРИСТИКА

Алексей СИМОНОВ О БУЛАТЕ И О САШЕ [1]

1.

Свой рассказ о встречах с Булатом я хочу начать с фотографии, о существовании которой до недавнего времени не подозревал. А она связана с довольно занятной историей. Тогда я учился в Институте восточных языков. Это будущий Институт стран Азии и Африки — факультет Московского государственного университета. Он был создан в 1956 году, на руинах военного института иностранных переводчиков, который к тому времени был закрыт. Я поступил туда в 1958 году. Потому что в пятьдесят шестом, когда он начинался, я закончил школу, но поехал в экспедицию и два года ходил там по ледникам в районе полюса холода в Якутии. А вернулся — и поступил на индонезийское отделение. Нас было десять или одиннадцать человек. Зачем нужно было столько специалистов по Индонезии, я до сих пор не знаю. Но факт есть факт. И мы стали участвовать в общественной жизни. Интересно было начать её с дружбы с молодыми артистками. Денег больших ни у кого не было. А молодые артистки кучковались на проезде Художественного театра, — так он тогда назывался (до того он именовался Камергерским переулком). Мы угнездились в кафе «Артистическое», где уже потихоньку тусовались неформалы. Например, там нашёл постоянное убежище очень известный по тем временам, широко популярный в узких кругах Александр Асаркан. А некоторые из его знакомых были и моими знакомыми. Таким образом, я вошёл в этот круг.

В 1961 году я обрёл некоторую популярность в институте, когда после 12 апреля вывел (без всяких разрешений) «бандитскую» демонстрацию на Красную площадь. В это никто не верит. Я сам себе не верю, что это было возможно. Но это было возможно только 12 апреля 1961 года — в день полёта Ю. Гагарина. Весь поголовно Институт восточных языков в 9.30 утра был на Красной площади. По улице Горького (по центру!) мы дошли до площади Маяковского. На площади, читая стихи с памятника, мы услышали о том, что Гагарин сел, после чего вернулись в институт. И я присутствовал при том, как из парткома раздался звонок и строгий голос сказал: «Все на демонстрацию!» На что директор устало заметил: «Мы уже». Я очень гордился этим.