Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде - [113]

Эти статьи, эта накаленность атмосферы действовали почти на всех таким образом. Однако и в нашем районе были колеблющиеся, осторожные, хотевшие казаться благоразумными.

Перед переворотом стал к нам захаживать один из таких колеблющихся, тов. А. Ф. Корнев (с завода Барановского) и вести беседы. Женя Егорова было всполошилась, опасаясь, как бы он ни смутил кое-кого из нас. Но я твердо заверил ее, что нас сам черт не переубедит, пусть она не беспокоится и относится хладнокровно к его посещениям.

Тот же товарищ Корнев в ночь переворота пришел ко мне просить работы. Я предложил ему организовать санитарную помощь. Мысль оказалась удачной, и для него дело было подходящее. Вместе с другими товарищами (Гляссер и др.) он наладил санитарную помощь, и именно ими был заложен тогда же фундамент пролетарского «Красного Креста».

В канун переворота был сформирован также продовольственный отдел, возглавляемый тов. Васильевым, который быстро самолично избрал себе подходящих и усердных помощников. Добывалось продовольствие сначала путем захвата по записке штаба у перепуганных лавочников, и тут же оделялись им дежурившие или уходившие по наряду красногвардейцы и члены штаба.

Был выделен и специальный заведующий оружием — тов. Лось. Постоянным караульным начальником был назначен тов. Абрамов (с завода «Новый Айваз»).

Штаб наш разрастался. Пришлось занять еще две или три комнаты, где располагались приходившие и уходившие отряды.

Так же быстро, все с той же первой ночи переворота, организовался и наш транспорт. Заведовать им был назначен тов. М. Стакун. Задача была решена очень просто: выставили на главные улицы маленькие патрули красногвардейцев и с их помощью захватывали всякие проезжавшие по Выборгской дороге (да и не только на ее территории, а забирались и в город) автомобили. Кроме того, в первые же дни были захвачены автомобили с завода Нобеля. Автомобили у нас сразу начали скапливаться массами и мы явились поставщиками (Военно-революционного комитета). Несмотря на это, спустя еще месяца полтора, у нас в гараже (Михайловское артиллерийское училище) насчитывалось свыше 40 легковых и штук 5 грузовых автомобилей. Немало их было поломано, и долгое время они оставались на улицах, так как никто не позаботился убрать их. Поломки происходили оттого, что автомобилями управляли рабочие, взятые с заводов, ввиду саботажа большей части шоферов, обычно убегавших вместе со своими господами из Петрограда.

Наступила ночь на 25 октября. В центре решено было выступать. По районам были отданы распоряжения законспирировать книги, документы, списки членов партии и Красной гвардии и т. д. Все это, конечно, делалось на всякий случай. Чувствовалась какая-то торжественность, нервы были напряжены.

В это время Красная гвардия нашего района представляла солидную силу для города, и на нее были возложены серьезные надежды. В течение дня, особенна вечера, мы успели выслать немало отрядов по распоряжению Военно-революционного комитета, а часть их сосредоточить в штабе. Так как места в штабе было мало, красногвардейцы расположились по соседству, заполнили помещение Выборгского районного Совета. Сразу же, по собственной инициативе, они заняли Литейный, Сампсониевский и Гренадерский мосты. Охрана была столь крепка духом и воинственна, что никакие банды белогвардейцев и юнкеров, разоружавших и убивавших отдельных красногвардейцев в центре города, не решились ввязаться с ними в стычку. Все же остальные члены Красной гвардии были объявлены мобилизованными и находились под ружьем на заводе, ожидая ежеминутно приказа выступить всему заводскому, отряду или отправить часть его.

К ночи ухнуло орудие крейсера «Аврора», заговорили ружейные выстрелы, застрекотали пулеметы. Наши отряды участвовали во взятии Зимнего дворца, при захвате Смольного, находились в Петропавловской крепости и т. д. В последующие дни красногвардейцы участвовали в атаке на Владимирское юнкерское училище, в обратном захвате телефонной станции и т. п.

Как известно, переворот совершился почти бескровно. Реакция смогла оказать сопротивление лишь в воскресенье, 29 октября. В этот день с утра начали поступать неблагоприятные известия о наших поражениях и удачах белогвардейцев. Начались восстания в юнкерских училищах, волнения в казачьих частях, захват юнкерами телефонных станций и т. п. Помню, как приехал из Смольного тов. К. Орлов и на заседании штаба Красной гвардии рассказывал о довольно неважном положении дел. На несколько минут в штабе воцарилось уныние. Перед глазами всех как бы прошел призрак неудачи восстания… Но затем встряхнулись… Была не была, есть чем помянуть: хоть на четыре дня да прогнали министров капиталистов. Заговорили, зашутили и снова окунулись с головой в работу.

В действительности оказалось, что дела не так-то были печальны. Всего через несколько часов, к вечеру, стали поступать радостные вести: «Телефонная станция снова наша, юнкера разбиты, казаки, помитинговав и частично поколебавшись, перешли на сторону Советской власти».

Этим дело, как известно, не ограничилось. Пришлось нашим красногвардейцам поработать и под Пулковом.