Октябрь в моей судьбе - [12]

— Вот ведь, что у нас происходит: ходим, спотыкаемся о золото и не всегда его замечаем.

Постановление, принятое коллегией, открыло дорогу к расширению экспериментов и широкому внедрению нашей системы лечения в медицинскую практику. Домой я вернулся с разрешением создать в Кургане проблемную научно-исследовательскую лабораторию травматологии и ортопедии.

Незадолго перед этим руководители области при самой активной помощи Минздрава республики помогли мне развернуть поочередно при одной из городских больниц пять специализированных отделений: взрослое и детское ортопедические, травматологическое, отделения последствия травм и гнойной ортопедии. На базе этих отделений и открыли лабораторию. Но то была, по сути дела, не лаборатория, а настоящий научно-исследовательский центр, где мы наряду с лечебными решали и все усложняющиеся исследовательские задачи, накапливая все новые и новые факты в пользу своего метода. Пациенты называли наш центр не только «веселой больницей» — они присвоили ему наименование «корабль выздоравливающих», ибо с его помощью тысячи тяжелейших инвалидов становились физически полноценными людьми, получали возможность жить полнокровной жизнью, трудиться.

Вскоре возник вопрос о присуждении мне по совокупности выполненных работ ученой степени кандидата медицинских наук. Но тут я не торопился, считая, что обстановка еще не созрела, что прежде следует: во-первых, накопить побольше наблюдений, а во-вторых, систематизировать результаты последних исследований. Да и не влекла меня к себе тихая кабинетная работа. Каждое утро спешил я к больным, в операционную, делал за день по пять-шесть операций.

Министерство решило провести в новой лаборатории серию курсов для обучения практических врачей-травматологов и научных сотрудников НИИ нашему методу лечения. К тому времени, должен заметить, нас буквально захлестнула волна писем от больных с просьбами принять на лечение. Удовлетворить каждую просьбу при всем желании мы не могли. Я рассчитывал, что курсы помогут врачам, ожидавшимся к нам из всех областей республики, овладеть нашей «технологией», что, в свою очередь, позволит «рассосать» нараставший шквал писем (мы их стали получать более ста в день).

Самым тщательным образом готовился я к лекциям и показательным операциям. Ночами обобщал накопленный богатый материал, собирал данные из медицинской литературы, других источников.

Как и рассчитывал, курсы оказались очень продуктивными. Врачи благодарили нас, оставляя самые восторженные отзывы. А на прощание я раздавал гостям письма, полученные нами от больных из их областей, краев, городов: теперь-то они и сами могут лечить!

Не забывал о наших нуждах Курганский обком КПСС. Вскоре 150 аппаратов для нас изготовил завод «Кургансельмаш». Примерно такое же количество их сделали в Чебоксарах, Омске, Рязани.

Снова захлестнули будни. Продолжая со своими помощниками лечебную и экспериментальную работу, я одновременно завершал подготовку к защите кандидатской диссертации. Свои наблюдения суммировал в труде на 500 страниц. Но защищаться не пришлось. «Ученый совет Пермского медицинского института под председательством профессора Е. А. Вагнера тщательно, всесторонне рассмотрел представленный труд, — сообщалось в печати. — Учитывая большую практическую и научную значимость работы, члены ученого совета тайным голосованием единодушно присвоили соискателю — курганскому врачу Г. А. Илизарову звание не кандидата, а сразу доктора медицинских наук». В те дни я получил множество поздравлений, не только от своих бывших больных, от единомышленников, которых становилось больше и больше, но и от коллег, до той поры искренне заблуждавшихся относительно нашей системы лечения.

Да, это была победа. Еще одна победа в борьбе за истину… Вернувшись в Курган, я долго бродил по его прямым улицам, не потерявшим очарование в те поздние осенние дни. С этим солнечным городом, превратившимся на моих глазах из захолустного городка в крупный индустриальный центр с населением около 400 тысяч человек, действительно связана почти вся моя жизнь. Эта связь может многое объяснить в моей натуре. Каждое утро, когда еду на работу, я вижу торопливо шагающих горожан. Я знаю, куда они спешат. На работу. На свои большие и малые заводы, которых в городе не один десяток, на стройки, которых в растущем Кургане все больше и больше, в учреждения, детские сады… У нас в городе нет праздных людей. Орденоносный Курган — город рабочих людей, мирный город-труженик. Замечательное свойство его жителей — трудиться не покладая рук, с усердием. Это всегда окрыляло, торопило и меня в моих исканиях, экспериментах. Наверно, потому я трудился и тружусь тоже в убыстренном темпе, определяя себе всякий раз цели еще более усложненные, трудные… В тот тихий вечер я ходил по улицам, думая о городе, который стал для меня второй родиной, о грядущих исследованиях, новых научных открытиях, что уже созревали в мыслях и делах.

Прошло немного времени, и наша научно-исследовательская лаборатория была преобразована в филиал известного на весь мир Ленинградского НИИ ортопедии и травматологии, я стал директором. Много сил отнимали административные обязанности. Но в первую очередь я, конечно, считал, как и сейчас считаю, себя врачом-исследователем. Уже тогда с помощью нашего аппарата и метода, по нашим методикам мы каждый год лечили не менее тысячи больных, подавляющее большинство которых обращалось к нам, не имея никакой надежды на выздоровление. Среди них были и такие, чьи костыли мы храним в нашем сегодняшнем институтском музее как своего рода доказательство высокого КПД наших идей.