Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история - [148]

Именно в этом здании в комнате H3 на первом этаже 25 октября 1946 года произошла первая и единственная встреча между двумя великими умами xx века. «Существуют ли философские проблемы?» – такую тему предложил слушателям Карл Поппер, приглашенный лектор в Клубе этической науки. Людвиг Витгенштейн, вертевший в руках кочергу из камина, потребовал у Поппера привести пример этического правила. «Не угрожать приглашенным лекторам кочергой», – ответил Поппер, и Витгенштейн покинул помещение. Произошло ли это на самом деле? Так или нет, но легендарная ссора превратилась в одну из самых длинных и интересных аннотаций в истории философии.

В наши дни двое видных ученых читают лекции в аудитории H3: специалист по истории экономики Эмма Ротшильд и королевский астроном сэр Мартин Рис (ректор Тринити-колледжа с 2004 года). Кочергу приносить не обязательно.

По проекту Гиббса, Грейт-корт должен был включать три отдельных флигеля, а не только этот. Однако случилась старая история – не хватило денег. Прошло еще сто лет, прежде чем Фронт-корт принял нынешний вид. Между 1824 и 1828 годом Уильям Уилкинс, один из самых успешных колледжских архитекторов своего времени, спроектировал южное крыло и холл, увенчанный двумя фонарями, а на восточной стороне – привратный дом и стену, отгородившую колледж от улицы. Эта стена с остроконечными башенками, балансирующими на парапете, как если бы они спустились сюда с крыши часовни, разделена большими перпендикулярными окнами, светлыми и прозрачными, и достаточно низкая, чтобы не нарушать вид из часовни. Она похожа на подножие большой горы и состоит из элементов, точно копирующих архитектурные детали самой часовни, которые Уилкинс изучал в бытность студентом. В середине привратного дома можно увидеть неоготическую фантазию с куполом и башнями, тюдоровскими розами, коронами и опускными решетками. Хотя часовню Кингз-колледжа и привратный дом в стиле готического возрождения разделяет более трехсот лет, комплекс кажется настолько однородным и тонко сбалансированным, что можно лишь восхититься мастерством архитектора. Нам не приходится даже сожалеть об отсутствии крытой галереи, которую Уилкинс хотел построить внутри.

В течение последних двадцати лет жизни, до самой смерти в 1970 году, Э. М. Форстер жил во Фронт-корте на лестнице A. Он стал живой иконой колледжа и принимал визиты вежливости от донов и студентов, окончательно избавившись от образа «бледного холодного цыпленка», по описанию Вирджинии Вулф. В фильме Джеймса Айвори, снятом по его роману «Морис», истории о гомосексуальной любви в Кембридже, члены колледжа организованной процессией шли к преподавательскому столу в трапезной.

Но когда я сам обедал там, под деревянными балками неоготического потолка, в столовой было самообслуживание, никто не носил мантию, а преподавательский стол бесследно исчез. «Мы гордимся своим эгалитарным духом», – сказал Хэл Диксон, преподаватель на пенсии. Со стен, обшитых деревянными панелями, на нас взирали два старых друга: сэр Роберт Уолпол, первый премьер-министр Англии, и его сын Горацио. Коллеги, с которыми доктор Диксон регулярно встречался здесь, включали нобелевских лауреатов, таких как биохимик Фредерик Сенгер, историков, таких как Ноэль Аннан, марксиста Эрика Хобсбаума и гуру Тони Блэра, социолога Энтони Гидденса. Здесь также можно было видеть молодого тьютора французского языка в шортах и гавайской рубашке – Энди Мартина, известного как дон-серфингист, который пишет о серфинге во многом так же, как Ролан Барт пишет о культурных мифах в повседневной жизни.

Потом мой личный проводник повел меня через коридоры и салоны, наполненные портретами выпускников Кингз-колледжа, многие из которых принадлежали к группе «Блумсбери», пока мы наконец не дошли до библиотеки.

Библиотека Кингз-колледжа, также построенная по проекту Уилкинса, содержит около ста тридцати тысяч книг, специализированные коллекции средневековых и восточных манускриптов и сокровища для библиофилов-экономистов. Когда Джон Мейнард Кейнс умер бездетным в 1946 году, он оставил колледжу первые издания Коперника, Ньютона, Лейбница, Декарта, Вольтера, Мильтона и других авторов – изысканную библиотеку, заключающую в себе историю развития европейских идей. В ней есть пятьдесят изданий xviii века только одного Канта. Для Кейнса чтение было таким же естественным, как дыхание, и он собирал книги со студенческих лет.

Комнаты Кейнса на лестнице P Уэбб-корта за библиотекой были украшены обнаженными танцовщицами и сборщицами урожая, на смену которым впоследствии пришли менее провокационные темы: восемь аллегорий наук и искусств в рост человека, написанные в 1920–1922 годах его друзьями Дунканом Грантом и Ванессой Белл. Они также создали черепицу с цветочным орнаментом в коридорах Гарден-хостел, студенческого общежития, которое стоит на краю колледжского сада (1949). Отлично сохранились расписные двери и каминные украшения, которыми Дора Каррингтон и Дуглас Дэвис в 1927 году облагородили комнаты Дэди Райлендса, протеже Кейнса, жившего здесь в 1990-х годах.

Тысячи писем и фотографий художников из группы «Блумсбери» (