Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история - [133]

Тринити-холл – единственный колледж Кембриджа, чья библиотека сохранила средневековый дух, несмотря на то что само здание относится к концу xvi века. За стенами кирпичной кладки тюдоровских времен со ступенчатым фронтоном некоторые книги до сих пор крепятся к пюпитру цепью, как в первых «цепных» библиотеках.

Многие колледжи изначально назывались холлами. Слово «колледж», происходящее от латинского collegium, относилось к студентам, жившим в холлах, но потом значение слова изменилось. Из старых кембриджских колледжей только Тринити-холл сохранил изначальное название в отличие от своего соседа, Тринити-колледжа.

Трое для Троицы: Ньютон, Байрон и принц Чарлз

Ничто из того, что во всей Бесконечности кроется, Не сравнится в величии с ректором колледжа Троицы.

Анонимное ироническое стихотворение

Котелки в Кембридже носят только привратники Тринити-колледжа. Вот они стоят на вымощенной серым булыжником мостовой перед большими воротами и болтают, а король над входом вместо скипетра держит ножку от стула. Тринити-колледж не спутаешь ни с каким другим. И даже яблоня на газоне рядом со входом – совсем не обычное дерево. «Это яблоня Ньютона», – заверяет меня привратник. Нет никаких сомнений, что Древо Познания растет именно здесь.

Давайте сразу покончим с превосходными степенями: Тринити-колледж – самый большой, самый богатый и знаменитый колледж Кембриджа. Здесь зародилась группа «Блумсбери», здесь находится родина «Апостолов», колыбель государственных изменников. Здесь учились выдающиеся шпионы Ким Филби и Энтони Блант, премьер-министры Артур Бальфур, Джавахарлал Неру и Раджив Ганди, будущие короли Эдуард VII, Георг VI и его внук принц Чарлз. Список нобелевских лауреатов Тринити-колледжа состоит из двадцати девяти имен – больше, чем в любом другом колледже как в Кембридже, так и в Оксфорде. В xx веке среди выпускников Тринити-колледжа представители Королевского общества были практически во всех отраслях естественных наук. Именно этому колледжу и его ученым, от Эрнеста Резерфорда до Алана Ходжкина, Кембридж обязан первенством в естественных науках среди английских университетов.

При этом Тринити-колледж является колыбелью поэтов, от лорда Байрона до Владимира Набокова, и интеллектуальным центром, где Бертран Рассел, Людвиг Витгенштейн и американский кибернетик Норберт Винер занимались расщеплением ядра философского атома, каждый четверг собираясь на «безумном чаепитии»[91], в комнатах Рассела в Невилзкорте. «Знакомые Мориса смеялись над Тринити, но они не могли игнорировать высокомерное великолепие или отрицать превосходство этого колледжа, едва ли нуждавшееся в подтверждении»[92], – писал Э. М. Форстер в романе «Морис».

Тринити-колледж такой же величественный и вычурный, как его основатель Генрих VIII. Он появился на свет, когда король распустил два старых колледжа, объединив их в один новый. В 1546 году Майкл-хауз и Кингз-холл превратились в колледж Святой и Неделимой Троицы, с шестьюдесятью членами во главе с ректором – больше, чем в каком-либо другом колледже, даже чем в Крайст-Черч-колледже кардинала Уолси в Оксфорде. Конфискацией монастырских владений Генрих VIII обеспечил своему детищу богатое приданое. На одном из таких участков Тринити-колледж в xx веке открыл настоящее золотое дно под названием Научный парк (см. главу «Краткая история Кембриджа»).

Четырьмя зубчатыми угловыми башнями из тюдоровского кирпича возвышаются над Тринити-колледжем ворота Грейтгейт (1518–1535), некогда служившие входом в Кингз-холл, основанный Эдуардом III в 1337 году. Привратный дом напо минает геральдический банк данных по английской истории. Над ним развевается флаг колледжа, штандарт Эдуарда III, реявший на полях сражений при Креси и Пуатье. В знак своих притязаний на французский престол король первым скрестил французские лилии с английским львом. Герб Эдуарда III, расположенный по центру над входом, обрамлен гербовыми щитами шести его сыновей.

Связь Тринити-колледжа с короной не ограничивается фигурами, украшающими фасад сторожевой башни, среди которых сам Генрих VIII и смотрящий во внутренний двор Яков I с супругой и сыном, будущим королем Карлом I. Это единственный колледж в Кембридже, где ректор не избирается членами совета колледжа, а назначается короной.

«У нас есть один прелестный церемониал, – рассказывал мне Пол Симм, помощник казначея Тринити-колледжа. – Каждый новый ректор должен при вступлении в должность постучать в ворота и ожидать ответа. Главный привратник справляется у него о королевских верительных грамотах и, получив их, относит на серебряном подносе членам совета, собравшимся в часовне колледжа. Вице-ректор зачитывает им королевскую грамоту, затем члены совета выходят из часовни, открывают ворота и впускают своего нового ректора».

Даже без этой церемонии у Тринити-колледжа триумфальный вход. Перед нами лежит Грейт-корт, широкое зеленое каре, обрамленное зданиями, грандиозное сочетание итальянской пьяццы и сельской лужайки с фонтаном в центре, чье непрерывное журчание окружает нас с первой минуты, ограждая от уличного шума. Грейт-корт, разумеется, больше, чем любой другой двор в Кембридже или Оксфорде, но не только масштабы и даже не качество отдельных зданий делают его несравненным. Часовня и учебный корпус, резиденция ректора и жилой флигель, сторожевые башни – все это стандартные элементы университетского двора. Почему же именно он впечатляет сильнее других? Большой двор Тринити-колледжа – не квадрат и не прямоугольник, здесь нет симметричных газонов и дорожек и ни одни из трех ворот не расположены по центру соответствующего крыла. Как и на средневековых площадях, здесь разная высота окружающих зданий, их возраст, строительный материал и качество постройки. У одних каменные фасады, у других оштукатуренные, многие увиты растениями, в том числе глициниями, розами, ломоносом и диким виноградом. Очарование неупорядоченности, многообразие, которое здесь предстает единством, таким живым, каким может быть лишь то, что создавалось веками. В центре этого зрелища находится плещущий фонтан. Даже он, бывший когда-то для колледжа источником питьевой воды, слегка повернут вокруг своей оси. Он накрыт балдахином поздней елизаветинской эпохи, лежащим на колоннах, с филигранным резным куполом и килевидными арками (1601–1615, обновлен в 1715 году). Именно этому архитектурному элементу огромный двор обязан пропорциональностью и сбалансированностью, обретая в нем точку опоры и центр притяжения.