Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история - [129]

Уже несколько веков университетская церковь пребывает в тени часовни Кингз-колледжа. «Бедная Святая Мария», можно было бы сказать, если бы не роскошный, несравненный перезвон. Двенадцать колоколов этой церкви производят значительно более сильное впечатление, чем ее архитектура. Если вы еще не знакомы с английским искусством переменного звона, то именно здесь можете превратиться в его страстного поклонника. Если повезет, гильдия звонарей Кембриджского университета предложит вашему вниманию полный пассаж из Stedman Triples, хотя это может занять несколько часов. Загадочные аппликатуры переменного звона записываются на доске в звонарной, которую мы минуем, поднимаясь по винтовой лестнице на бельведер. Пестрые рыночные палатки, колокольни, дворы колледжей – у наших ног лежит весь Кембридж.

Как всегда, спустившись с небес на землю, на все смотришь более трезво. Перед входом в церковь Св. Девы Марии (Большей) на Сенатском холме стоят мраморные скамьи и тумбы с вычурными золотыми буквами – уличная меблировка маленького городка в манхэттенском стиле. От этого зрелища лучше всего отдыхать в чайной «У тетушки» или в интернет-кафе напротив.

Сердце университета: дом Сената и Старые школы

– Людям в самом деле приходится работать, когда они попадают в Кембридж. Если они попадают в Кембридж.

– Что, всем?

– Да, всем.

Николас Монсеррат. Из автобиографической книги (1967)

Раз в году под перезвон колоколов Св. Девы Марии (Большей) вдоль дома Сената по Королевскому плацу проходит живописная процессия: впереди – привратники со своими жезлами, за ними – канцлер (или вице-канцлер) университета в мантии, украшенной золотыми кружевами, за ним – городская знать, ректоры и члены колледжей, чьи мантии в традиционных цветах колледжей похожи на униформы девушек-танцовщиц на Кёльн ском карнавале. Вручение почетных дипломов – кульминация учебного года. Фельдмаршал Блюхер, архиепископ Туту и энтомолог Мириам Ротшильд, Петр Чайковский, Томас Манн, Юрген Хабермас, все они были здесь, в Сенате, приняты в ряды почетных докторов Кембриджского университета.

В то время как мы, хотя и с симпатией, но без особого интереса, обозреваем классический фасад, студенты в июне толпятся перед длинным списком, вывешенным у входа, где обнародованы результаты экзаменов – то ли доска почета, то ли позорный столб. Чуть позже, в день вручения дипломов, все они вместе с преподавателями и родственниками придут на праздник завершения экзаменов в дом Сената, и тут уже колледжи будут представлены не в алфавитном порядке. Даже этот ритуал отражает табель о рангах университетской элиты. Праздник начинается утром в пятницу с Кингз-колледжа, Тринити-колледжа и Сент-Джонс-колледжа, самых больших, самых старых и богатых, а заканчивается вечером в субботу, когда трава перед домом Сената уже совсем вытоптана бедными родственниками из Робинсон-колледжа, Хомертон-колледжа и Дарвин-колледжа.

Дом Сената – каменное сердце университета. Здесь проходят заседания Сената, принимаются мелкие и крупные решения, определяющие течение университетской жизни, от споров по поводу обучения женщин до интриги с присуждением звания почетного доктора философу Жаку Деррида. Время от времени дом Сената становится площадкой для общественных мероприятий. В мае 1933 года здесь читал свою единственную публичную лекцию лирик и латинист А. Э. Хаусман («Имя и природа поэзии»), а в 1959 году Ч. П. Сноу впервые излагал тезис о «двух культурах» в рамках Ридовских лекций.

По сравнению с тем, сколько лет этой уважаемой кембриджской лекционной традиции, берущей начало с 1524 года, дом Сената относительно молод. Он был воздвигнут в 1722–1730 годах по проекту шотландского архитектора Джеймса Гиббса, главное творение которого в то же самое время сооружалось в Лондоне – церковь Св. Мартина-в-Полях. Монументальное деление фасада колоссальными колоннами и пилястрами, фронтон над слегка выступающим центральным ризалитом, нижний ряд окон с арочными щипцами, поочередно круглыми и островерхими, балюстрада как завершение крыши, акцентированная урнами, – так, в классической элегантности, Гиббс представил нам дом Сената, смешение палладианских мотивов, традиции Кристофера Рена и римского барокко. Внутри можно увидеть длинный светлый зал с галереями, кессонный потолок с лепниной в стиле рококо, статуи работы Майкла Рисбрака и Джозефа Нолкенса. Фасад выполнен из светлого портлендского камня, который Рен использовал и в Лондоне. На лужайке – бронзовая копия римской варвикской вазы. Случайных посетителей, то есть большинство из нас, удерживает на расстоянии массивная черная ограда 1730 года, одна из первых чугунных решеток в Англии.

Стоит отметить, что углы кембриджских лужаек отмечены спиралями из литого железа перед домом Сената, замысловатыми каменными свитками во дворе Эммануил-колледжа и черными фонарями в старом дворе Питерхаус-колледжа – тема с множеством вариаций в этом раю для любителей английских газонов.

Дом Сената – единственный реализованный из множества проектов застройки xviii века в центре Кембриджа. Не только Хоксмур грезил о барокко, Гиббс тоже хотел воплотить здесь гораздо больше: двор с флигелями и церковью Св. Девы Марии (Большей) в качестве восточного завершения ансамбля. Недостаток средств, а также резкая критика не позволили ему закрыть вид на часовню Кингз-колледжа. Лишь через тридцать лет университет построил рядом с домом Сената новую библиотеку (1754–1758). Проект Стивена Райта, более мужественный, чем у Гиббса, счастливым образом завершил ансамбль. Здание выполнено из того же портлендского камня в палладианском духе, а его венецианские окна особенно полюбились английским последователям. Палладианский флигель Райта заменил изначальное восточное крыло Старых школ.