Окрыленная мечтой - [38]

А когда Керри ответила, что не играет, тут же заявила:

— Вы должны научиться. У нас в окружном клубе каждую среду проходят обеды с бриджем.

Керри глубоко вздохнула:

— Миссис Гамильтон, боюсь, у меня не будет времени на все это. Видите ли, я собираюсь работать медсестрой до тех пор… ну, пока не забеременею.

Мать Гарта улыбнулась искренней улыбкой, затем рассмеялась звенящим смехом, от которого Керри почему-то стало не по себе.

— Милое дитя, это же просто смешно. Женщины в семье Гамильтон никогда не работали. — Она понизила голос до интимного шепота. — Позволь, я выдам тебе маленький секрет. Гамильтонам нравится, чтобы их жены были на сто процентов женщинами. Чтобы они зависели от них во всем. Конечно, я помогаю мужу в нашей больнице. Мы с девочками работаем волонтерами. Подбадриваем пациентов и прочее. В этом году меня избрали президентом нашего благотворительного общества. Еще мы организовываем большие благотворительные обеды — собираем таким образом немалые деньги. Ты влюбишься в нашу организацию, если хоть немного в ней поработаешь. И все мои девочки — они такие культурные.

Керри смотрела в окно, пытаясь унять яростную дрожь губ. У матери Гарта, такой хрупкой на вид, была стальная воля. Под таким гнетом будет тяжело сохранить индивидуальность. Самой принимать решения. Что прикажешь делать со старушкой, которая мягко стелет, да жестко спать?

Подчинись образу жизни Гамильтонов и войди в семью любимой дочерью — или посмей жить своей жизнью и будь всем врагом. Это был ультиматум. Он не был выражен в словах. Миссис Гамильтон была для этого слишком умна, слишком образованна.

Рождество отмечали шумно — к десяти, ко времени, когда все открывают подарки, собрались разнообразные тетушки, дядюшки, дальние и близкие родственники. Гарт подарил Керри обручальное кольцо, украшенное красивейшим, в форме жемчужины, солитером, стоимость которого Керри даже не пыталась представить. «Папа» Гамильтон — он настаивал, чтобы она так его называла, — запечатлел на пленку, как Гарт надел кольцо Керри и поцеловал ее.

Гамильтоны подарили Керри дорогой фарфоровый сервиз на двенадцать персон.

— Это старинная вещь. Дед Гарта привез его из Англии в подарок невесте, — объяснила миссис Гамильтон.

Глаза ее во время объяснения были затянуты мечтательной дымкой.

— Владей им с гордостью, дорогая, и используй только для особых случаев, например при приеме важных гостей, — продолжила она.

— Спасибо. Он… великолепен, — промямлила Керри.

«Уж не вы ли будете выбирать, каких гостей я должна принимать? — подумала она. — В каком доме, среди какой мебели жить? Не вы ли будете решать, как будут звать моих детей? В какую школу они пойдут учиться?» Затем Керри стало стыдно за свою мелочность, и она поцеловала гладкую щеку, подставленную ей миссис Гамильтон. Та уже была уверена в своей послушной, благодарной невестке. Керри чувствовала себя сырым материалом перед формовкой.

— Ну что я тебе говорил, милая? Разве они не замечательные? — спросил Гарт, когда они ехали обратно в Сан-Диего.

— Да, они замечательные, — поспешила она с ответом.

Настало время рассказать ему о том, что его мать уже определила для себя их будущую жизнь. Необходимо обсудить пугающий дискомфорт, который испытывала Керри. Уладить кое-что. Она не хотела, чтобы на горизонте их счастья появилось хоть малейшее облачко.

— Гарт, твоя мать не хочет, чтобы я работала… — начала она.

Он похлопал ее по холодной руке со стиснутыми в кулак пальцами.

— Это не должно тебя беспокоить, милая. Мать любит управлять событиями и людьми. Но мы будем жить собственной жизнью. Довольна?

— Наверное…

Керри заставила себя поверить ему. Однако зудящее чувство сомнения никуда не делось. Ей показалось, что было бы куда лучше, если бы Гарт не собирался работать вместе с отцом в Санта-Барбаре.

Глава 17

Керри испытала искреннее облегчение, когда праздники кончились и жизнь вернулась в обычную колею. Когда она Упаковывала рождественские украшения, ее взгляд привлекла блестящая мишура. Она подумала: вот так это и было в Санта-Барбаре. Все сверкало, искрилось… подделка.

Джина отнеслась к ее сомнениям философски.

— Подруга, жизнь — непрекращающаяся череда компромиссов. Нужно уметь и избегать ударов, и держать их. Возьми, например, меня. Я бы с удовольствием отдала тебе жуткую дочурку Тревора в обмен на сующую не в свои дела нос мамашу Гарта.

Керри вымучила смешок:

— Нет уж, спасибо! Я люблю детей, но, если верить твоим описаниям, Джанет Маккензи — это сатана в отрочестве.

— Так оно и есть, но я с ней справлюсь. И ты не кисни, подруга!

Джина так и дышала силой, и Керри ни секунды не сомневалась, что она не только справится с чем угодно, но и выйдет в конце концов победительницей. Нет такой вещи, которая сломила бы Джину Росси.

Как она ошибалась! Еще до наступления следующего вечера ей было суждено увидеть, как рассыпается в прах оборона Джины, как испаряется ее притворство, обнажая беззащитное сердце.

Трагедия произошла еще до того, как они следующим утром явились на работу в 7.55. В 7.45 Майк Девени вышел из здания больницы через запасной выход, чтобы помочь выгрузить из машины скорой помощи пациента, находящегося в диабетической коме.