Окраина - [20]

Через десять минут обсуждения планов, которые с каждой минутой становились все грандиознее, Грегори был вынужден напомнить им, что у них должен быть какой-то бюджет, за который нельзя выходить. Пол встал, извинился и прошел в туалет, который располагался в глубине бара.

Какое-то время Грегори и Одд молча попивали свои напитки.

– А вы давно здесь живете? – поинтересовался Грегори.

– Всю жизнь.

– А вы случайно не знаете, что произошло с Меганами? С теми, кому раньше принадлежал наш дом?

Одд нахмурился.

– Они что, переехали или…

– Они все умерли, – ответил старик.

Грегори моргнул и уставился на него.

– Билл Меган расстрелял всю свою семью. Убил их всех, а потом застрелился сам. – На его следующий вопрос Одд ответил прежде, чем Грегори его задал: – В спальнях. Пока они спали.

Грегори почувствовал, что ему необходимо выпить. Он заказал одно пиво, потом, не останавливаясь, второе и, наконец, третье.

– Так ты живешь в доме Меганов? – переспросил Пол после того, как вернулся из туалета и Одд все ему рассказал. – Смело, – присвистнул он.

– Не знаю, смело это или нет. Я просто ничего об этом не знал.

– И кто же продал тебе этот дом? – с отвращением спросил Одд. – Хотя подожди – сам догадаюсь… Колл. Колл Картрайт.

Грегори кивнул.

– Это противоречит законам штата Аризона. Продавец обязан информировать покупателя о том, что в доме произошло убийство, но Колл продаст собственную сестру людоедам, если только унюхает прибыль, так что меня это не удивляет… – Одд прищурившись посмотрел на собеседника. – Знаешь, ты можешь подать в суд на этого ублюдка. Разорвать контракт. Если ты не хочешь этот дом, то можно…

– Да нет, хочу.

– Почему, черт возьми? – Пол продолжал хмуриться.

– Понимаешь, прежде всего – мы только в него въехали и устроились. Мне не хочется опять заниматься поисками дома, еще раз переезжать и опять переживать весь этот стресс. И потом – в привидения я не верю…

– А кто верит? – поинтересовался Пол. – Но просто как подумаю, что все это происходило там, где спят твои дети, где твоя жена принимает ванну, где вы вместе завтракаете по утрам… Я бы только об этом и думал. Я человек не суеверный, не сомневайся, но это не значит, что я хочу купить холодильник Джеффри Дамера[30] и хранить в нем молоко. Это какое-то извращение.

– Кстати, именно из-за этого последние владельцы оттуда съехали, – добавил Одд. – Они стали слышать звуки.

– Звуки?

– Не знаю, что это было – то ли их воображение, то ли еще что-то, – но они говорили, что посреди ночи раздавались какие-то звуки и голоса. То ли это были настоящие привидения, то ли их воображение играло с ними эти шутки, но они так и не смогли там остаться… – Старик помолчал. – Иногда демоны в голове много страшнее демонов настоящих.

– Мы ничего такого не слышали, – парировал Грегори.

– Пока, – улыбнулся Одд. – Только пока.

– Хм… Признаюсь, что это не совсем то, что мне хотелось бы услышать, и мне было бы гораздо спокойнее, если б никто мне об этом не сказал. Но я не собираюсь паниковать, дергаться и уничтожать свою собственную жизнь из-за этих глупостей. Черт возьми, в любом старом доме были свои покойники.

– И тем не менее… – сказал Пол.

– Тогда держи это про себя, – посоветовал Одд. – Не говори своим близким. Это мой тебе настоятельный совет. Меньше знаешь – крепче спишь.

Грегори кивнул и вспомнил, как его мать благословляла дом, чтобы изгнать из него злых духов, прежде чем они вошли внутрь.

– Может быть, – задумчиво произнес он. – Может быть, вы и правы…

II

Молоканская община устроила вечеринку и барбекю с шашлыком и стейками по случаю окончания лета. Грегори общался с людьми, которых не видел целую вечность, – в основном это были родители его школьных друзей, единственные русские, еще живущие в этом городке. Его мать была на седьмом небе от счастья. Все время в центре внимания, она смеялась счастливым смехом и громко разговаривала. Такой оживленной Джулия ее никогда не видела.

Сама Джулия чувствовала себя немного не у дел. Она улыбалась, болтала и притворялась, что ей хорошо, но правда состояла в том, что она никогда не любила подобные сборища, а неписаное правило молокан гласило, что любой сговор, помолвка, свадьба, похороны или вечер, устраиваемый или самим членом общины, или в его честь, должен посещаться всеми членами братства. Против этого Джулия всегда внутренне возражала. Даже будучи еще ребенком в Лос-Анджелесе, она не получала удовольствия от подобных сборищ и всегда старалась их избежать, а сейчас, в самом захолустье Аризоны, среди людей, которых она совсем не знала и с которыми не собиралась общаться в будущем, все это было особенно неприятно.

Детям все это тоже не очень нравилось. Других детей или тинейджеров на встрече не было, поэтому Саша, Адам и Тео держались вместе, стоя на самом краю небольшого двора. Держа еду на бумажных тарелках и общаясь друг с другом, они с тоскою поглядывали на свободу, лежащую за оградой молельного дома. Кроме того, что большинство участников были стариками, они еще и говорили только по-русски, и Джулия ясно видела, что ее дети измучились и ждут не дождутся, когда же это все закончится. Особенно Саша.