Оковы Древнего Н-Зота - [17]

Андуин подумал о поединке, что ему довелось пережить в видении. По коже пробежал холодок. Он вновь потер переносицу. Отец никогда не рассказывал ему, как заполучил свой шрам. А ему всегда хотелось узнать. Вот откуда эти видения.

Миллира промыла рану на плече Гарроша, вдела в толстую костяную иглу нить и стала зашивать рану. Вождь Орды нахмурился, но не издал ни звука. Он не отводил взгляда от пергамента, а в пальцах второй руки держал круглый камешек. Изредка он бросал несколько слов провидице, но та качала головой и каждый раз отвечала одно и то же.

— Deizz'ak, — примерно так звучал ответ Миллиры. Пусть Андуин и расслышал его, он по-прежнему не знал орочьего.

Ответ Миллиры не нравился Гаррошу. Он хмурился, размышляя в поисках нового аргумента, и озвучивал его. Говорил Вождь Орды невнятно, стиснув зубы. Ведь ему больно, сообразил Андуин, на нем живого места не осталось.

— Deizz'ak, — снова отрезала орчиха.

Гаррош скатал пергамент, потянулся к бесформенному мешку и спрятал в него камешек и послание. Миллира к тому времени закончила с ранами. Гаррош осушил предложенную орчихой глиняную чашу и поднялся с пня. Его немного шатало. Он взялся за топор, на время лечения прислоненный к пню возле его ноги.

Андуин не поверил своим глазам. Гаррош повел плечами, покривился от боли. Поднял топор и вышел из хижины. Куда он отправился? В таком состоянии?

Какое-то время провидица еще глядела ему в след, затем повернулась спиной к Андуину и занялась растопкой очага в центре хижины.

Андуин выжидал. Он узнал камешек в руках Гарроша — подобные артефакты были хорошо ему знакомы. Но пока Миллира рядом с мешком, ему там делать нечего.

Провидица провозилась с очагом дольше, чем с ранами Вождя. Хворост не разгорался и постоянно тух. Миллира тихо выругалась, поднялась с колен и направилась к новой вязанки с хворостом, сваленной у входа. Это был шанс.

Андуин скользнул за кожаную перегородку, в два шага оказался возле мешка и нырнул вместе с ним обратно. Подрагивающими руками он развязал горловину, выудил пергамент и развернул его. Текст был написан на орочьем. Но у него перехватило дыхание, когда в самом конце он нашел два, до боли знакомых слова, выведенных на всеобщем наречии.

«Джайна Праудмур».

Неужели это возможно? Неужели леди Джайна жива и здорова? Но откуда у Вождя Орды зачарованный волшебницей из Терамора телепортационный камень? И самое главное, размышлял Андуин, взвешивая артефакт на ладони, куда закинет его магия, если им воспользоваться по назначению? Не хотелось бы сбежать из одного логова орков, чтобы оказаться в другом. С другой стороны Джайне, при всех ее способностях, было не так-то просто телепортировать в города Орды, вспомнил Андуин основы перемещения с помощью магии.

Тишину разорвал истошный крик — то кричала Миллира. Ей вторил хруст рвущейся кожи, треск деревянных перекрытий. Андуин крепко сжал камешек. Счет шел на секунды. Его взгляд упал на утопающий в мехах кинжал. Сталь, еще мгновение назад обычная, теперь источала белое сияние. Крик Миллиры повторился.

Андуин спрятал камень в нагрудном кармане. Схватил кинжал и откинул кожаную занавесь. И обомлел.

Сквозь дымоход — круглый проем над очагом — в хижину лезли твари мрака. Похожие на черных пиявок, как та, что звалась Шаготтой. Они рвали кожаные полотна, натянутые вместо крыши, их лоскуты свисали теперь до самого пола. Миллира сражалась с одной из них горящей палкой. Андуин ринулся к ней. Замахнулся кинжалом и разрубил мерзкое существо надвое. Тут же развернулся и принялся за другую. Не меньше дюжины уже исчезли в темноте хижины. Свеча потухла, как и огненное оружие орчихи.

Зато кинжал в руках Андуина вспыхнул с новой силой. Чистое белое сияние затопило хижину, озарило каждый темный угол, выхватило из тьмы каждую тварь Древнего Бога. Их больше дюжины, понял Андуин, их неимоверно много! За считанные секунды они наводнили хижину провидицы сверху донизу.

Разоблаченные светом пухлые пиявки не стали и дальше скрываться в своих убежищах. Со всех сторон они двинулись на принца. Андуин вскочил на пень, на котором еще недавно сидел Вождь Орды. Миллира взобралась на скамью. К этому времени, она вооружилась секирой и уже расправилась с двумя.

Андуин не отставал. Он рубил, колол и отшвыривал от себя ногой липкие щупальца. Новая волна сестер и братьев Шаготты хлынула сквозь дыры в кожаных полотнах над их головами.

А потом в хижину ворвался Гаррош. Орк вихрем пронесся сквозь тварей, прорычал что-то Миллире. Провидица оглянулась на Андуина и кивнула.

— Выходи! — прорычал Гаррош Андуину на ломанном всеобщем. — Их не убить!

Теперь Андуин тоже заметил. Каждое отрубленное щупальце вдруг обрастало новыми и превращалась в еще одно, вполне себе жизнеспособное отвратительное создание.

Андуин обменялся взглядами с орчихой, и они вместе, не сговариваясь, спрыгнули и устремились к выходу. Андуин лишь на миг оглянулся на Вождя Орды и душа его ушла в пятки. Гаррош продолжал сражаться с тварями, но он совершенно точно искал мешок. С камнем Джайны.

Миллира не дала Андуину замешкаться, схватила его за руку и потащила прочь из хижины, расчищая дорогу секирой. Но во дворе лагеря Драконьей Пасти дела обстояли не лучше. Каждый, кто мог держать в руках оружие, встал на защиту лагеря. Воздух полнился звоном и криками. Ночь пропиталась кровью. Андуину не удалось передохнуть. Он продолжал отбиваться, стоя спиной к спине Миллиры.