Оковы безмолвия - [5]

Еще вечером радушный хозяин рассказал им, что храм Кубиры — главное украшение города и что во время храмовых праздников паломники стекаются в Потали со всех концов Вендии. Особенно много приходит купцов. Они за большие деньги покупают у монахов чудесные изделия. Никто из здешних мастеров не может создать ничего подобного. Украшения, ткани, посуда — все это отмечено печатью милости божества. Здешний монастырь — один из самых богатых, и около него кормятся все крестьяне и городские ремесленники.

Он еще долго рассказывал о святости главного жреца, но усталые путники думали уже только о том, как бы поскорее лечь спать.

Глава третья

И вот, наконец, утро, и перед ними — прекрасный город с загадочным храмом. Несмотря на ранний час, в городе было очень оживленно. Жители в нарядных одеждах выходили из домов и спешили к храму. Конан и Дхавана, медленно двигаясь в густой толпе, с интересом разглядывали богатые постройки, дома с ажурными украшениями, ворота с затейливой резьбой.

Казалось, они соперничали между собой: на одних воротах были вырезаны диковинные цветы, на других — райские птицы, на третьих — битва единорогов… Ни один узор не повторялся, ни один дом не уступал другому. Воистину Кубира, бог богатства, простер над городом свою руку, и его жители ни в чем не знали нужды.

Вот и сейчас обитатели города спешили к площади, чтобы лицезреть главного жреца, когда он выйдет из монастыря и прошествует в храм для утренней молитвы и жертвоприношения.

Конан и Дхавана без труда очутились в первом ряду толпы — горожане почтительно расступались перед конем, с изумлением глядя на могучего всадника со шкурой тигра на плечах.

Пестрая шумная толпа вдруг затихла, ворота монастыря распахнулись, и раздалась дикая, резкая музыка — трубачи, флейтисты, барабанщики извлекали из своих инструментов такие невероятные звуки, что мог бы ожить и мертвый.

Следом за музыкантами шли монахи в желтых и красных одеждах, опоясанные мечами и похожие скорее на грозных воинов, чем на служителей божества. Оттеснив толпу, они выстроились двумя рядами между монастырем и храмом и образовали широкий проход. Следом за ними высыпала толпа служек. Они проворно разложили на земле золотые кирпичи, по которым должен был пройти главный жрец. Куда бы тот ни направлялся, перед ним всюду выкладывали дорожку из золотых кирпичей, чтобы его нога не коснулась земного праха.

Музыканты еще оглушительнее задудели в свои дудки, и показался сам главный жрец в сопровождении приближенных. Они несли жертвенные сосуды в форме бычьих голов, наполненные молоком, медом и кровью жертвенных животных.

В толпе зашептали: «Ваджран! Святой Ваджран!» и стали опускаться на колени. Конан заметил, как Дхавана соскользнул с крупа коня и тоже встал на колени. Сам он, сидя верхом, возвышался над толпой и невозмутимо разглядывал процессию. Взгляд главного жреца невольно остановился на мощной фигуре киммерийца, он замедлил шаг и что-то сказал одному из монахов. Потом в сопровождении многочисленной свиты он величественно вошел в храм, и на площади снова стало тихо. Люди стояли на коленях и чего-то ждали. Конан, до этого с интересом глядевший на торжественную процессию, теперь рассматривал храм и поражался его великолепию и богатству.

Никак не верилось, что это ослепительно белое здание было воздвигнуто человеческими руками. Скорее, оно могло возникнуть чудом, в одну ночь.

К главному входу вела аллея из стоявших друг против друга каменных слонов. Их глаза, сделанные из темно-красных рубинов, сверкали на солнце, и казалось, что изваяния живые. Ноги слонов были украшены золотыми браслетами, сиявшими множеством драгоценных камней. Каждый такой браслет был дороже любой царской короны. На их спинах стояли золотые чаши, в которых пылал огонь. Такие же слоны, подняв белоснежные хоботы и сверкая золотыми бивнями, стояли вокруг всего храма.

Внутри этого круга возвышался храм. Чудилось, будто на его стены накинуто тонкое ажурное покрывало — так изящна была покрывавшая их каменная резьба. Высокие узкие окна венчали орнаменты из драгоценной мозаики, и такая же мозаика украшала ворота, сделанные из драгоценного сандалового дерева.

Огромный граненый купол, так же как и стены, украшенный искусной резьбой и мозаичными узорами, устремлялся к небу высоким золотым шпилем.

Казалось, что огромное здание вот-вот взлетит в небеса сияющим белым облаком. Но оно стояло на земле, прославляя своей красотой и богатством могучего бога Кубиру.

Однако красота и великолепие пробуждали в Конане совсем другие мысли: сияя на солнце, золотые кирпичи, рубины и браслеты так и просились к нему в руки, обещая наслаждения и веселую привольную жизнь.

Ворота внезапно распахнулись, и под звуки оглушительной музыки из храма величаво вышел жрец, а следом — его многочисленная свита. Народ поднялся с колен и словно ждал чего-то. И когда жрец трижды махнул рукой, толпа оживленно зашевелилась и послышались негромкие возбужденные голоса.

Как по волшебству, на площади возник небольшой помост, сооруженный расторопными служками. Собранный в мгновение ока из хорошо пригнанных деревянных брусьев, он был украшен развевающимися лентами и гирляндами бубенцов.