Окончательный приговор - [8]

Корчагин скроил задумчивую физиономию.

– Фамилия знакомая, но его самого я, честно говоря, не помню. Может, даже и не встречались. Он у нас на базе был? Если был, то я мог его видеть, если не был, не видел точно. Для меня вообще все кавказцы на одно лицо, и я их предпочитаю через прицел рассматривать.

– Был, не был – не помню. Я сам с ним только в республиканском управлении встречался. Характерный признак: большой шрам под правым глазом. Кожа порвана, заросла темной полосой… – дал я внешнюю характеристику. – Шрам видно даже на смуглом лице.

– Не помню такого. Со шрамом я бы запомнил.

– Это, в принципе, и не важно. Он тебя помнит. Я сказал, что ты на встречу приедешь, поскольку у меня в Москве дела.

– А встреча где?

– Около пятисот километров от Москвы. Ехать нужно через Ярославль, потом через Кострому. В Костромской области городок родом из тринадцатого века – Судиславль. Перед Судиславлем поселок Западный, считающийся частью городка. Альтемир сейчас там живет. Свой бизнес заимел, что‑то с лесом связано. Нужно его навестить.

– Могу и один съездить, – предложил Корчагин.

– Лучше с подстраховкой.

– Ты ему не доверяешь?

– Я сейчас доверять могу только вам двоим. Альтемир парень вроде бы надежный. Раньше ему довериться было можно. Но обстоятельства всегда могут быть против него и, соответственно, против нас. Если ему прислали документы, значит, знают его адрес. И для нас это уже опасно. Поэтому подстраховка необходима.

– Но… Вальтеру лучше полежать…

– Это я понимаю.

Я, в самом деле, понимал, поскольку тоже имел огнестрельное ранение, тоже пуля прошла навылет, но в отличие от Вальтера не через бок, а через мягкие ткани бедра. Но это я перенес. И не только это. Однажды за один бой получил девятнадцать вмятин на бронежилете. Впечатление было такое, что меня долго и упорно пинали. Хотел сменить только обшивку, но спецы сказали, что бронежилет следует списывать. Бронежилет списали. Меня оставили в строю в новом бронежилете, на котором уже в следующем бою остались три новые отметины.

– Потому мне придется отложить дела и включиться в страховку.

– Я бы смог, – упрямо сказал Вальтер.

– Этого никто не знает, – я был непреклонен. – Даже ты сам не знаешь. И еще никто не знает, что нас там ждет.

– Да, – согласился и Вадим. – Страховать лучше здоровому. Тебе необходимо отлежаться. Ты по дороге сюда много крови потерял.

Хост вздохнул. Наверное, чувствовал нашу правоту, хотя быть недвижной обузой тоже не желал. Никто из нас не желал быть обузой другому. И каждому хотелось, чтобы дело быстрее завершилось.

– Так что будем делать? – спросил Корчагин.

В принципе, я военный совет не устраивал, и потому совета не спрашивал. Если уж я взял командование нашей маленькой группой на себя, я и буду ею командовать. А я уже все обдумал по дороге к пионерскому лагерю. И решения менять не желал.

– Поедем вдвоем. Каждый на своей машине.

– Может, лучше меня пустить на страховку? Ты хотя бы в лицо его знаешь.

– Я думал об этом. Но тебе тоже его знать необходимо. Кроме того, для Альтемира это будет проверка на вшивость. Первоначальную рекогносцировку проведем вместе. Через час едем за моей машиной.

Вальтер Хост глубоко и демонстративно вздохнул. Мы разговаривали так, словно его рядом не было. Переживает парень. И хорошо. В следующий раз и побить себя даст, и нос откусить сам предложит, лишь бы не засветиться…

* * *

Пригородный чеченский поселок, в котором мы временно базировались, начал преображаться на глазах. Мало того, что мы стали наводить порядок в школьном дворе, превращая его в некое подобие небольшой воинской части, еще и местные жители, воодушевленные нашим примером, а может быть, и предполагаемым приездом большого начальства, взялись за свои дома и улицы. В итоге за короткий срок поселок преобразился, стал строже и при этом праздничнее.

Наша группа разделилась на две, что не могло не быть замечено со стороны. В один из дней, когда основные работы были уже закончены, в гости к полковнику Переславцеву пожаловали сразу два полковника ФСБ.

Переславцев не имел отдельной комнаты для чайных церемоний, и потому принимал гостей в беседке в бывшем школьном дворе, где уже час до этого сидел в раздумьях над картой района. Я находился как раз поблизости и имел возможность слышать разговор почти полностью. А что услышать не удалось, то легко дополняло воображение. Главное, я понимал смысл.

Один из полковников ФСБ был местным кадром, карикатурно лысым, и, похоже, трепетно любящим свою лысину, и потому он постоянно держал в руке фуражку. Это чтобы и другие могли лысиной полюбоваться. Второй, скорее всего, был прикомандированным, из которых обычно на тридцать процентов и состоит республиканское управление ФСБ. По крайней мере, второй полковник был русским, а русские полковники здесь все только прикомандированные. И тот и другой выглядели озабоченными, и не знали, с чего начать разговор с полковником спецназа военной разведки. Но на карту, что лежала перед ними развернутой, не обратить внимания не могли. Первым заговорил местный полковник.

– Что, Антон Петрович, в районе намечается какое‑то серьезное поисковое мероприятие? По нашим сведениям, район вполне спокойный. Если у вас что‑то есть, поделитесь информацией. Одно, как‑никак, дело делаем.