Окончательно мертв - [3]

— О'кей, Клод, а ты рубашку сними, — скомандовал Альфред.

Клод привык, что его просят раздеться. Грудь у него была широкая и безволосая, с выразительной мускулатурой, и выглядел он без рубашки отлично. Меня это не тронуло — наверное, иммунитет вырабатывается.

— Юбку, ногу, — напомнил мне Ал, и я себе сказала, что это работа такая. Ал и Мария-Стар были уверенно-профессиональны, ничего личного, а уж хладнокровнее Клода просто нельзя было быть. Но я-то не привыкла задирать юбку при всем честном народе, и для меня это было более чем личным делом. Хотя ноги мне случается до такой степени показывать, когда я хожу в шортах, и ни капельки при этом не краснеть, но вот задирание длинной юбки имеет какой-то сексуальный оттенок. Стиснув зубы, я подтянула материю вверх, подоткнув в нескольких местах, чтобы держалась.

— Мисс Стакхаус, у вас должен быть вид, будто вам это нравится, — сказал Ал и посмотрел на меня поверх камеры. Морщины на лбу явно свидетельствовали о его недовольстве.

Я попыталась не быть мрачной. Клоду я сказала, что согласна оказать ему услугу, а услуги следует оказывать охотно. Поэтому я подняла ногу так, что бедро стало параллельно полу, и изящно — как мне казалось — вытянула босой носочек. Обе руки я положила на голые плечи Клода и стала смотреть ему в лицо. Кожа его была на ощупь гладкой и теплой, но никак не эротической или возбуждающей.

— Вид у вас — скучающий, мисс Стакхаус, — заявил Альфред. — А должен быть такой, будто вы сейчас к нему прилипнете! Мария-Стар, придай мисс Стакхаус вид, более… более какой-нибудь.

Мария-Стар подскочила подтянуть мне рукавчики ниже, и чуть не перестаралась. Хорошо, что лиф тугой.

Штука тут была в том, что Клод мог бы передо мной ходить целый день красивый и голый, а я бы все равно его не захотела. Он грубиян, притом невоспитанный. Будь он даже сто раз гетеросексуалом, все равно не мой тип — мне бы десяти минут разговора с ним вот так хватило.

Пришлось мне, как Клоду только что, прибегнуть к фантазии.

Я представила себе вампира Билла, мою первую во всех смыслах любовь. Но вместо вожделения ощутила злость. Билл уже месяц с лишним как встречается с другой женщиной.

Ладно, а Эрик, начальник Билла, бывший викинг? С вампиром Эриком мы несколько дней в январе делили крышу и постель… нет, это было бы опасно. Эрику была известна тайна, которую мне не хотелось бы раскрывать до конца дней моих, хотя Эрик, когда гостил у меня, страдал амнезией и мог не знать, что в его памяти эта тайна хранится.

Промелькнули в сознании еще несколько лиц — мой босс, Сэм Мерлотт, владелец бара «У Мерлотта». Нет-нет, в эту сторону тоже не надо — представлять себе своего начальника голым — это не хорошо. Тогда Олси Герво? Нет, это тоже не годится, тем более в обществе его теперешней подруги… Ладно, материал для фантазий у меня кончился, придется прибегнуть к старым вымышленным персонажам.

Но кинозвезды казались мне очень бледными после сверхъестественного мира, где я поселилась с той минуты, когда Билл вошел в «Мерлотт». Последнее отдаленно-эротическое переживание у меня было в тот момент, когда мне вылизывали кровоточащую ногу — как ни странно. Это… здорово нервировало. Но даже в тех обстоятельствах у меня что-то в глубине тела сжималось и напрягалось. Я вспомнила, как шевелилась лысина Квинна, когда он вылизывал мне царапину как-то очень интимно, как крепко держали мою ногу его теплые сильные пальцы…

— Вот так подойдет, — сказал Альфред и начал щелкать затвором. Клод положил руку мне на голую ляжку, и почувствовал, наверное, что у меня от усилия сохранить позу задрожали мышцы. Снова мужчина держал мне ногу — Клод ее сжал слегка, поддерживая на весу. Это здорово помогло, но ни капли не было эротично.

— Теперь несколько кадров в постели, — сказал Альфред, как раз когда я решила, что больше мне не выстоять.

— Нет! — хором ответили мы с Клодом.

— Но это входит в пакет, — сказал Ал. — Раздеваться не надо, таких картинок я не снимаю — жена меня убила бы. Просто ляжете на кровать вот так как есть. Клод опирается на локоть и смотрит на вас, мисс Стакхаус.

— Нет, — ответила я твердо. — Вы лучше снимите несколько кадров, как он стоит один в воде.

В углу был фальшивый пруд, и снимки Клода, явно голого и отряхивающего воду с голой груди, будут потрясающе привлекательны (для любой женщины, которая с ним незнакома).

— Ты что про это думаешь, Клод? — спросил Ал. У Клода проснулся нарциссизм.

— Думаю, отлично будет, Ал, — ответил он, стараясь, чтобы голос звучал не слишком восторженно.

Я пошла в переодевалку, собираясь содрать с себя съемочный наряд и влезть в свои обычные джинсы. По дороге я оглянулась в поисках настенных часов — мне на работу надо было к половине седьмого, а по дороге к Мерлотту мне еще надо было заехать в Бон-Темпс и прихватить свою рабочую одежду.

— Спасибо, Сьюки, — сказал Клод мне вслед.

— Всегда рада, Клод. Удачи тебе с контрактами.

Он уже не слышал — любовался собой в зеркале. Мария-Стар проводила меня к выходу:

— Пока, Сьюки. Была рада снова тебя увидеть.

— Аналогично, — соврала я.

Даже через красноватые извитые переходы разума вервольфа я видела, что Мария-Стар не может допереть, с чего я уступила ей Олси. В конце концов, этот оборотень красив грубоватой красотой, умеет увлечь разговором и вообще молодой горячий гетеросексуал. Кроме того, он еще владелец буровой компании, богатый самостоятельный мужик.