Окончательная реальность - [4]

– Итак, – продолжил он свою лекцию, – суть в том, что в центре зеленые. Сейчас они слабые, но, надеюсь, будут усиливаться. Лет через двадцать могут стать очень влиятельными. А куда деваться, надо как-то усмирять остальных, а то в этой гонке так засрали планету, скоро дышать нечем будет.

– Ну, давай про голубых уже!

– Хорошо. Про голубых, – Бондаренко снова потянулся к бутылке, – и про желтых. Это, так сказать, половые энергии. Желтых часто называют розовыми, но только для красоты. Разница между голубыми и желтыми приблизительно в следующем. Голубые – накачанные пидорасы, а желтые – утонченные и чувствительные. Голубые одеваются в кожу и неравнодушны к садомазохизму. Желтые делают красивые прически и любят современное искусство. Голубые хотят агрессивно подмять под себя все, что движется, а желтые – из любопытства пропустить через себя же максимум впечатлений. Цвета, естественно, могут смешиваться, создавая довольно причудливые картинки. Вот, собственно, и всё. Выпили по пятой. Честно говоря, меня удивила странная логичность «радуги Бондаренко». Вспомнив, с чего мы начинали, я спросил:

– А при чем дальтонизм?

– Ну как же, надо уметь различать цвета спектра. Сочетания встречаются очень разные. Чтобы разглядеть желто-фиолетовое и понять, когда фиолетовый станет совсем бурым от небольших примесей красного, нужно быть тонким колористом. Миром, дорогой Вильгельм, управляют великие живописцы. Только они, пристально изучая оттенки социальной блевотины, способны понять, что в действительности происходит с толпой.

– Про блевотину понятно, – я выпил в шестой раз, – про дальтонизм давай.

– Ты занимаешься машинным переводом, так? А все проблемы машинного перевода связаны с семиотикой, верно?

– В общем, да, если рассматривать язык как знаковую систему.

– Вот-вот! Семиотика – наука о знаках, а знак – графический элемент, он не имеет цвета. Поэтому все семиотики – дальтоники. Вы не понимаете, что между красной звездой и голубой нет ничего общего. Между тем пытаетесь найти общее и совершаете грубейшую ошибку. С другой стороны, увидев свастику и, допустим, серп и молот в одинаковом белом круге на красном фоне, вы полагаете, что это нечто различное. Опять ошибка. С точки зрения радуги это одно и то же. Не имеет значения сам знак, важно, какого он цвета, в какой части спектра находится. Вы этого не понимаете. Отсюда путаница с терминологией. Вся каша в головах из-за вас, семиотиков. Розенкрейцеры, тамплиеры, демократы, либерал-демократы, коммунисты, сионисты…

– Хватит ругаться! Что с невидимой частью спектра? Бондаренко многозначительно посмотрел на бутылку и принялся снова лить бренди в рюмки.

– Здесь сложнее. Все, что происходит на земле, как ты, надеюсь, понимаешь, управляется особенными, трудно поддающимися регистрации видами энергии. Эти энергии и есть невидимая часть тонкого спектра. Кто-то называет их магическими, кто-то оперирует иными понятиями. Терминология не важна.

– А что же важно?

– Суть. А суть в том, что, как и в электромагнитном спектре, спектр тонких энергий содержит, с одной стороны, длинноволновый диапазон, а с другой, коротковолновый. Длинные волны – это инфракрасное излучение: микроволны и радиоволны. Длинноволновый диапазон не убивает и вроде как даже полезен человеку, а вот короткие волны – убивают.

– Ультрафиолетовое, рентгеновское и гамма-излучение, – подхватил я, – понятно. Бог и дьявол.

– Не упрощай. От нашей инфракрасной каббалы до Бога так же далеко, как от какого-нибудь ультрафиолетового мага до дьявола.

– Однако себя ты все же отнес к полезной части спектра.

– Да, я считаю, что каббала и весь европейско-античный опыт, включая розенкрейцерство, масонство, нумерологию, ну и в широком смысле египетское и греческое наследие, – это полезные волны. Недаром красная часть радуги направлена вверх, к небу. Но научных доказательств у меня нет, да пока и быть не может.

– Кто же с другой стороны?

– Различные восточные практики, а в особенности южные. Латинская Америка, Вуду, Русский Восток, Индия.

– Аргументы?

– То, что европейская традиция примыкает к красной части спектра, сомнений нет: об этом вся мировая история. Нет сомнений и в том, что восточная магия и фиолетовый деспотизм близки так же, как физики-ядерщики, бомба и рентген в больнице. Да и йоги больше думают о теле, чем о душе. Вопрос в другом. Где на самом деле верх, а где низ. Адам и Ева, например, воспринимали землю как красное, а небо как синее, но какого цвета было яблоко – неизвестно.

– Синих яблок не бывает.

– Как сказать…

– Спектральное манихейство какое-то получается.

– Да, верно, как считают манихейцы, мы живем во «второй эпохе», в эпохе, где свет и тьма перемешались, цвета спектра проникают один в другой, и между ними идет борьба. Успех в этой борьбе сопутствует то одним, то другим, но никто пока не может взять верх. Поэтому вы, дальтоники-семиотики, точно вредны, только усиливаете хаос, плодя новые бессмысленные символы.

– Мы не плодим, а только изучаем существующие.

– А, не важно! Давай выпьем. Бондаренко начал пьянеть. Я, кажется, тоже.

– А вот скажи, чем конкретно занимается лаборатория? – Мой язык заплетался.