Око за око. Этика Ветхого Завета - [166]

Шлутер и Клементе убеждены, что целостный подход — это единственный способ избежать эти трудности (или хотя бы смягчить их), так как он учитывает всю социальную систему Израиля в качестве нормативной модели.[344] То есть вместо того, чтобы брать отдельные законы и пытаться извлечь из них нравственные принципы, нам необходимо понять, как отдельные законы и категории права, а также множество социальных, экономических и политических институтов Израиля, функционировали вместе. Бог не просто дал произвольные законы нейтральному сообществу; Бог создал это сообщество, сформировал его из безнадежной толпы беглых рабов в народ с особенными структурами общественной жизни, связанными с историческим и культурным контекстом, в котором они жили. Именно это целостное сообщество должно было служить Божьей моделью для народов. Следовательно, любые принципы, выведенные нами из различных частей модели, должны быть интегрированы в целое и соответствовать ему. Поэтому, например, закон, запрещающий ростовщичество, не будет обобщен просто до абстрактного принципа отказа от жадности, но будет пониматься в связи с израильской системой землевладения и экономических задач. Эти задачи, в свою очередь, связаны с важностью и ролью расширенных семей, а они — с прочими особенностями израильской судебной и общественной жизни. Поскольку большая часть израильского закона имеет отношение к созданию и восстановлению сообщества справедливости и сострадания в семье и общественной жизни, команда «Юбилейного центра» использует понятие «реляционизм» (relationism) для описания социальной этической системы, которую пытается построить на этом библейском основании.[345]

Отстаивая этот метод, они заявляют, что уходят от некоторых проблем, внутренне присущих для позиции, берущей в качестве отправной точки для христианской социальной этики либо поручение творения, либо подход царства Божьего, в то же самое время сохраняя важнейшие истины обоих подходов.[346] В своей работе они поддерживают и развивают концепцию, изложенную мною в первом издании данной книги, об Израиле и его законе как модели. Именно эта всеобъемлющая модель, социальный образ Израиля во всех его измерениях, действует как руководящий, организующий и определяющий предпочтения контроль нашего выражения и применения производных принципов. Таким образом, хотя они и придерживаются теономистской позиции в отношении значимости и нормативности Ветхого Завета и его закона, они не разделяют задачу реконструкционистов проводить в жизнь ветхозаветные законы и наказания при помощи современного законодательства. То есть они готовы не только подняться по лестнице абстрактных утверждений, но вновь спуститься по ней с конкретными предложениями в общественной сфере. Не все согласятся с конкретными деталями всей их программы. Они тем более не ожидают такого согласия, и не собираются никого принуждать к этому. Суть в том, что наступает время переходить от принципов к практике, от вопросов к ответам, от споров к действию, и «Юбилейный центр» стремится делать это при помощи ясно сформулированного герменевтического подхода к библейскому тексту.

Мессианский иудаизм

Наконец, стоит отметить подход уникальной и растущей христианской группы, которой часто пренебрегают, но которая, благодаря своей уникальности, кое–что может предложить христианскому подходу к ветхозаветному закону. Речь идет о мессианских евреях — движении, берущем свое начало у еврейских верующих в Иисуса как Мессию еще во времена Нового Завета. В Рим. 9—11 Павел придает огромное богословское значение их существованию (включая самого себя) как остатку верных, о котором пророчествовало Писание. На протяжении столетий сохранялась тенденция, что становившиеся христианами евреи просто вливались в церкви, состоящие главным образом из неевреев. На самом деле не существовало других вариантов. Тем не менее, после Второй мировой войны не только существенно увеличилось количество евреев, верящих в Иисуса как в Мессию, но также появилось движение, известное как мессианский иудаизм. Насчитывая около ста тысяч последователей в Америке и несколько тысяч в других частях мира (включая современное государство Израиль), мессианские евреи — это христиане, желающие сберечь и подчеркнуть свою еврейскую принадлежность, чтобы жить и поклоняться по еврейским обычаям.[347]

Можно было бы предположить, что верующие евреи, желающие сохранить свое еврейское наследие и решившие жить максимально в соответствии с Торой, примут более или менее теономистский подход к еврейской Библии. Но это вовсе не так. В отношении Торы (которая понимается так же, как в ортодоксальном иудаизме — записанный закон Танаха [еврейская Библия, Ветхий Завет] и устный раввинистический закон) позиция мессианских евреев заключается в том, что каждый вправе решать сам, соблюдать ее или нет.[348] Таким образом, они могут соблюдать kasrut (закон о еде), субботу и ежегодные праздники, обрезать своих детей и так далее. Можно спросить, на каком основании делается выбор? Это может быть вопросом этнического и культурного самоопределения. Мессианский еврей говорит: «Я — еврей, поэтому позвольте мне жить, как еврею». Или же это может быть вопросом евангельской жизни в определенном окружении. Тогда человек решает, наподобие Павлу (1 Кор. 9, 20), вести еврейский образ жизни в еврейском контексте, чтобы избежать ненужных обид во время свидетельства об Иисусе. Но подобные законы не являются