Око Юпитера - [15]

— Инфицированных?

— Тех, кто подчиняется неосу по неким причинам. Лучшего слова подобрать не могу. Мы называем инфицированных адептами. Их много, кое-кто влез в правительственные структуры.

— Ты шутишь.

— А похоже?

Директор задумался.

— Не очень.

— Тогда живи с этим.

Гранский был прагматиком до мозга костей. Он понимал, что агент ДБЗ вряд ли сойдёт с ума и начнёт нести всякую ахинею, чтобы скрыть истинные результаты расследования. В конечном итоге, многие вещи проверяются.

— Какую роль играет в этом раскладе седьмая станция?

— Прямую. Их лидер слышит Речь. И передаёт нам повеления своего газового господина.

— Речь, — задумчиво повторил Гранский.

— Голос, звучащий в голове адепта. Кстати, звучит одинаково хорошо, как на Юпитере, так и на Меркурии. Есть чему поучиться.

Директор нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что состоялся контакт? Некто вторгся в наши владения и ведёт собственную игру?

— Вроде того.

— Я так понимаю, Департамент оценивает степень угрозы.

— Оценивает, — кивнул Фальк.

— Успехи есть?

— Безо всяких оценок ясно, что угроза велика. Этот разум умнее нас, он способен манипулировать мыслящими существами и животными. Синоптики полагают, что с его появлением начала меняться погода Юпитера. Связать эти явления нельзя, но в совпадения я не верю.

— Ты сам себе противоречишь.

Ингвар пожал плечами.

— Есть факты. Кроме того, я общался с неосом.

Гранский приподнял бровь:

— Это уже интересно.

— На Меркурии. Детали раскрыть не могу. Адепт выступил проводником в разговоре. А неос озвучил свои намерения.

— Покоритесь моей воле, — хмыкнул директор.

— В точку.

— Смахивает на дешёвый роман из прошлого века. Злые инопланетяне порабощают несчастных людишек.

— Не совсем так. Он хочет сотрудничать. На своих условиях.

Гранский встал с кресла и направился к панорамному окну. Несколько секунд он всматривался в лик пробудившегося города.

— Условия — это хорошо. Как тебе должно быть известно, я люблю вести переговоры.

— Переговоры, — скривился Фальк. — Больше напоминает ультиматум.

Рассветные лучи очертили худой профиль директора.

— Ультиматум, — заметил Гранский, — это, в сущности, одна из форм переговоров.

— К чему всё это? — Удивился Фальк. — Ты думаешь, что можно восстановить поставки водорода и жить как раньше? Будешь жертвовать неосу тельцов, построишь храмы и получишь привилегии? Займёшь главенствующую позицию в чужой иерархии?

— Ты упрощаешь.

— Смотрю в корень.

Гранский вздохнул.

— Ладно, карты на стол. У меня была такая мысль. Стать верным вассалом у трона, проводником и всё такое. Но для этого надо выучить Речь, правильно?

— Не совсем, — покачал головой Фальк. — Неос каким-то образом влезает в твой мозг. Общается напрямую с другими людьми. Ты перестанешь быть человеком, превратишься в инструмент. Хочешь узнать, что происходит с адептами через несколько лет непрерывного общения со своим богом? Если мне разрешит руководство, скину тебе записи. Зрелище малоприятное.

На лице директор ни один мускул не дрогнул.

— Всё это предположения. Допустим, наш вид невосприимчив к этой твоей... Речи. Что мешает измениться на генетическом уровне? Мы запустим исследовательские центры. Проведём серию экспериментов. И модернизируем себя. Почему нет? Но я советую задуматься о других вещах.

Фальк мысленным усилием открыл панорамное окно. В комнату ворвался свежий воздух, перемешанный со звуками просыпающейся Арктиды.

— Чего добивается этот неос — вот что важно, — продолжил свою мысль Гранский. — Посмотри, любые завоевания и колонизации в прошлом были подчинены экономическим целям. Как и сейчас. Соответственно, более сильная сторона не считает нужным соблюдать интересы порабощённого народа. У сильной расы есть собственные интересы. Кого-нибудь из англичан интересовало тотальное вымирание индейцев? Когда коренные американские племена спаивались огненной водой, когда у них забирали лучшие земли, а самих сгоняли в резервации — кого это волновало? Но экспансия для европейцев имела определённый смысл. Это вопрос не морали, а экономической целесообразности. Вот я и хочу знать: что нужно этому существу в конечном итоге?

— Все хотят это знать, — буркнул Фальк. — И я в том числе.

Канаты вздрогнули, и от гостиницы отчалила кабина фуникулёра. Внизу слышались голоса прохожих. Что-то обтекаемое промчалось над крышами домов.

Искусственное небо светлело.

— Что ж, — Гранский демонстративно посмотрел на старомодные механические часы, украшавшие его правое запястье. — Мне пора. Рад был повидаться, Ингвар. Держи меня в курсе дальнейшего расследования... Кстати, наслышан о твоих поисках «Зевса». Могу порекомендовать парочку хороших пилотов.

— Спасибо, — улыбнулся Фальк. — Я уже нашёл себе пилота.

Гранский пожал плечами.

— Моё дело — предложить.

Оставшись в одиночестве, Фальк немного постоял у окна, впитывая атмосферу города. После этого, повинуясь внезапному импульсу, агент покинул апартаменты, спустился по лестнице на мостовую и неспешно двинулся вперёд. Он чувствовал голод, но не хотел заказывать гостиничный завтрак.

Тучи рассеялись.

Слева, в тени нависающей ячейки, Фальк заметил открытую дверь антикварной лавки. Вдоль тротуара выстроились ряды раскидистых деревьев и фонарных столбов. Справа высился плотный ряд домов, в большинстве своём сросшихся стенами. Улицы, уходящие к центру, были очень узкими. Попасть на некоторые из них можно было через арки. К пространству в Верхней Арктиде относились бережно. Его, свободного пространства под куполом, катастрофически не хватало.