Око тайфуна - [27]

— Люди думают о тебе, — отвечает тот.

— Делать им нечего».

Но, по-видимому, не только плохое прикипает к душе. В конце концов Коль понимает, что «ложь не необходима для существования».

На этом заканчивается повесть «Мотылек и свеча». Мир выдержал главный экзамен на человечность — испытание чужаком с иной, устаревшей, системой ценностей. Мир сумел убедить Коля, сделать его своим. Собственно, это еще одно — главное — доказательство его устойчивости.

Так что же, модель Рыбакова совершенна? Он сумел описать нам счастливое будущее и решил основную проблему футурологии?

К сожалению, пока нет.

Дело в том, что мир повести «Мотылек и свеча» создан чудом — телепатией, возникшей ниоткуда.

Глава 2. Перерождение

Власть исходит от народа,

Но куда она приходит,

И откуда происходит,

До чего она доходит…

Б. Брехт

Чистая правда со временем

             восторжествует,

Если проделает то же, что

             явная ложь.

В. Высоцкий

-1-

Эта глава — о мире, в котором чуда не произошло. Повесть называется «Доверие». Время действия — то же, что и в «Мотыльке».

«— Что говорят в Совете? — спросил Акимушкин.

Ринальдо отнял ладони от висков и сложил на коленях.

— Совет не знает, — нехотя произнес он, видя, что гигантский Чанаргван… не собирается отвечать.

— Как не знает? — глаза Акимушкина широко распахнулись.

Чанаргван не отвечал, темнел, как скала в ночном тумане.

— Мы не отчитывались перед Советом, — процедил Ринальдо. — Для Совета эвакуация проходит успешно, по плану».

«— Планета работает на меня, а не на Совет! И она будет подчиняться мне, а не Совету, потому что сейчас не до Совета, у нас нет времени объяснять этим слюнтяям и болтунам, зачем мы убили сто тысяч народу и почему мы будем убивать их и дальше!!»

Я буду использовать много цитат. Иногда сокращать их, но не для сомнительного редактирования прекрасной повести — просто для ограничения объема статьи.

Итак, время действия то же, что и в первой книге В. Рыбакова. Сначала кажется, что и реальность аналогична. Только телепатии нет.

«На пороге стояла, уперев руки в боки, девчонка: свет, бивший ей в спину, высвечивал сквозь платье ее силуэт, и Дикки стал внимательно и не скрываясь рассматривать этот силуэт, а Гжесь, судорожно обернувшись на миг, вновь уставился в темноту, облизывая внезапно пересохшие губы.

— Легка на помине! — сказал Дикки бодро.

— Ну да! — ответила девчонка. — Буки, сидят тут, да еще, оказывается, мне кости перемывают. Чего вы скрываетесь?

— Да противоречие возникло, — объяснил Дикки, начиная смотреть девчонке в лицо. — Я его зову купаться, а он никак решиться не может, не хватает ему общества для любования красотами ночного рифа. Я, говорит, для него слишком неэстетичная натура…

— Прекрати! — прошептал Гжесь, но Дикки и бровью не повел.

— За такие разговоры в мое время вызывали на дуэль, — сказала девчонка и опустила руки. — Я бы на вашем месте, сэр Ричард, согнала бы плесень с этого тюхти.

— Идея! — воскликнул жизнерадостный Дикки и вскочил, проворно цапнув стоящие у стены шпаги.

— Сударь, я и не догадался бы, но прекрасная леди Галка открыла мне глаза на вашу подлую сущность! Галь, будь моим секундантом!

— Почту за счастье, — сказала Галка и села на верхнюю ступеньку, чинно сложив руки на коленях».

«Гжесь, яростно вздрогнув, как от пощечины, попытался сесть, но она с неожиданной силой удержала его и вдруг положила его голову к себе на колени. Он замер, перестав даже дышать, впившись затылком в гладкую прохладу ее кожи, в томительно атласное беспамятство.

— Лежите, рыцарь мой, вы еще слабы, — сказала Галка чуть напряженным голосом, держа его за плечи. Он медленно поднял руки и накрыл ее ладони своими.

Стало тихо. Дремотно шумел океан.

— Как здорово, что мы вместе летим, — прошептал Гжесь…»

«…и маленькая Земля, ошалев от счастья и восторга, летела сквозь пустоту пустот, крутясь волчком на одной ножке своей оси. И когда первые лучи пурпурного солнца, торжественно всплывавшего над светозарным, радостно распахнутым океаном, выхлестнулись из-за горизонта, ударили в берег, и деревья швырнули свои длинные тени на прохладный ковер песка, двум детям показалось, что это их Солнце, Солнце Их Дня, взошедшее лишь с тем, чтобы дать им видеть друг друга, любоваться друг другом, и это теперь надолго, навсегда… И не было поэтому в истории людей Солнца добрее и щедрее, чем Солнце Этого Утра».

Гжесь, Дикки и Галка погибли. Они были в числе тех ста тысяч народу, о которых говорил Чанаргван.

Ребята собирались участвовать в освоении Терры, землеподобной планеты одной из близлежащих звезд. И в официальной информации речь идет именно о колонизации, в ходе которой человечество должно обрести вторую родину и тем самым стать галактической расой. Размах операции грандиозен: каждый корабль несет сто тысяч человек, и стартовать они должны ежедневно. Треть человечества будет участвовать в первой волне колонизации. Отбор желающих — чисто медицинский: солнце Терры отличается от земного, поэтому, пока не будет разработана специальная прививка (дело двух-трех лет), лететь могут не все. Галка и Гжесь вошли в треть, Дикки тайком проник в звездолет, не желая покидать друзей. При включении нейтронных запалов звездолет взорвался.