Око Соломона - [52]

– На пути у нас будет озерцо, – пояснил Томас де Марль, – Оно почти пересохло, но для коней воды хватит.

– А ночью ты его найдешь? – засомневался граф Тулузский.

– Найду, – уверенно ответил рыцарь. – Ночи здесь короткие и лунные.

Окончательное решение принял Адемар де Пюи, а бароны хоть и без большой охоты, но согласились с епископом. Конечно, риск был чудовищным. Но и бросать на произвол судьбы половину армии было просто безумием. Разгромив Роберта и Боэмунда, Кылыч-Арслан бросит своих опьяненных победой сельджуков на уцелевших крестоносцев, и тогда об Иерусалиме придется забыть надолго, если не навсегда. Дабы ускорить продвижение, крестоносцам пришлось оставить обозы под присмотром пехоты, состоявшей из простолюдинов. Что не понравилось благородным шевалье. У многих в обозе были немалые ценности, не говоря уже о женщинах и детях. Пришлось Адемару де Пюи выделить пятьсот рыцарей и сержантов во главе с Леоном де Менгом и Гийомом Шерпентье для сопровождения обоза.

Рыцарская конница выступила в поход, когда стемнело. Многие рассчитывали, что с наступлением ночи, жара спадет, но просчитались. Конечно, солнечные лучи уже не прожигали спины, но духота стояла такая, что нечем было дышать не только людям, но и животным. Хуже всего было тем, у кого не было заводных лошадей. Оружие и доспехи пришлось приторочить к седлу. Но кони, предназначенные для боя, не могли тащить на себе такую тяжесть на протяжении всей ночи, а потому падали без сил. Когда крестоносцы добрались, наконец, до обещанного Томасом де Марлем озерка, численность их уменьшилась едва ли не наполовину. Адемар де Пюи оставил графа Сен-Жилля с ослабевшими шевалье поджидать отставших, а сам встал во главе его провансальцев. Это решение оказалось разумным и позволило увеличить скорость передвижения едва ли не вдвое. Вместе с первыми лучами солнца крестоносцы увидели на горизонте смутные очертания довольно большого города. Похоже, безумная скачка по выжженной земле подходила к концу.

– Это Дорилей, – подтвердил догадку Лузарша Томас. – Мы обошли его стороной. До лагеря отсюда рукой подать. Я бы на вашем месте облачился в кольчуги, благородные шевалье.

Здесь же, у Дорилея крестоносцы разделились на два отряда. Один из которых, под руководством Вермондуа и Бульонского, должен был атаковать сельджуков в лоб, а другой, возглавляемый Адемаром де Пюи, – с тыла. Для чего провансальцы должны были скрытно обогнуть холм, прячась в зарослях, и напасть на Кылыч-Арслана в том месте, где он их менее всего ожидал. Это маневр многие бароны и рыцари считали безумным. Провансальцы плохо знали местность и могли напороться на турок раньше, чем основные силы отвлекут их внимание на себя. Однако папский легат, придумавший этот план, упорно стоял на своем, и Гуго с Готфридом вынуждены были, скрепя сердцем, с ним согласиться.

Сельджуки до того были уверены в своем превосходстве над разместившимися на берегу реки Порсук крестоносцами, что даже не пытались атаковать их ночью. Более того, они не спешили штурмовать лагерь и с рассветом, что позволило Вермондуа и Бульонскому вывести своих людей на исходные позиции без большой спешки. Сельджуки, осыпавшие лагерь градом стрел, обнаружили новых врагов далеко не сразу. Трудно сказать, почему столь опытный полководец, как Кылыч-Арслан не выслал дозорных к Дорилею. Видимо, он был абсолютно уверен, что крестоносцы не успеют за ночь прийти на помощь к своим осажденным товарищам. Зато он готовился бросить на лагерь Роберта и Боэмунда едва ли не все имевшиеся у него под рукой силы. Томас де Марль сильно покривил душой, когда говорил о рве, которым крестоносцы окружили свой лагерь. В лучшем случае это можно было назвать канавой, которую резвые степные кони преодолеют в один мах. Видимо, Роберт и Боэмунд это отлично понимали, а потому и вывели рыцарей за пределы лагеря. К сожалению, коней сумели сохранить меньше половины крестоносцев, остальные готовились к битве в пешем строю, выстраиваясь в фалангу под градом летящих с ближайших холмов стрел. Дабы хоть как-то спастись от обстрела, рыцари попятились к самому берегу, что сразу же сделало их положение практически безвыходным. Поскольку в случае поражения отступать им, в сущности, было некуда. Сельджуки уже катились с холмов все сокрушающей лавиной. Численностью они едва ли не впятеро превосходили рыцарей Роберта и Боэмунда, обреченный волею румийского султана на скорую и бесславную гибель. Гуго Вермондуа, возглавлявший авангард рыцарской конницы, опустил копье. Его примеру последовали все рыцари, расположившиеся в первом ряду крестоносцев, изготовившихся к броску, включая Лузарша и Венцелина.

– А как же око Соломона? – неожиданно спросил Глеб у лже-саксонца.

– Это ты о чем? – холодно отозвался Венцелин.

– Мне почудилось, что сам царь Соломон смотрит на нас не дремлющим оком, – усмехнулся Глеб.

– Обратись либо к лекарю, либо к Богу, – посоветовал Венцелин. – У тебя видения.

– К лекарю уже поздно, – вздохнул Лузарш. – А к Богу в самый раз.

– Вперед, – крикнул граф Вермондуа, и рыцарская конница сорвалась с места.