Шериф занял стойку, поднял свой кольт и затем опустил его.
— Пусть еще попрыгает маленько, — сказал он. — Я всегда стреляю с пятидесяти шагов. Он поднял пистолет, вытянул руку, прицелился. Сейчас он был похож на памятник самому себе. Прогремел выстрел, и в чистом воздухе появилось облачко дыма.
Японец продолжал бежать и через секунду скрылся в кустарнике.
— Чертовщина какая-то, — сказал шериф, — убежал.
Он искоса поглядел на меня и отвернулся.
— Далеко он конечно не уйдет. В лесу не попрыгаешь.
— У него был пистолет, — сказал я, — в кобуре под мышкой.
— Нет, кобура была пустая. Людерс вытащил пистолет. Он бы убил его, прежде чем отсюда уехать.
Вдали показался свет фар.
— Почему Людерс покончил с собой?
— Наверное самолюбие заело, — подумав, сказал шериф. — Раскрутить такое дело и провалить его из-за двух недотеп было нестерпимо для его гордости.
Машина стояла позади вагона. Шериф рванул на себя переднюю дверцу, потом захлопнул ее и сплюнул.
— Кадиллак V-12, — сказал он, — красные кожаные подушки и три чемодана на заднем сиденье.
Он достал из кармана куртки фонарь и, опять открыв дверцу, посветил на приборную доску.
— Который час? — спросил он.
— Без двенадцати минут два, — ответил я.
— Неправда, что часы отстают на двенадцать с половиной минут, — сказал он сердито. — Вот тут у вас получился прокол.
Он обернулся, сдвинул шляпу на затылок и посмотрев на меня, сказал:
— Черт вас подери, да вы же видели эту машину возле «Головы индейца»!
— Точно.
— Мне вы сразу показались сообразительным парнем.
— Это точно, — подтвердил я.
— Ты уж как-нибудь подгадай, сынок, и обязательно загляни сюда, если меня опять поставят к стенке.
Машина, свет которой мы только что видели, остановилась в трех шагах от нас. Завизжала собака, потом Энди крикнул:
— Никто не ранен?
Открылась дверца, и из машины вырвалась собака. Поприветствовав шерифа, она закружилась вокруг его ног.
— Ночь-то какая лунная, — сказал шериф, глядя куда-то вдаль.
