Окно на базар - [18]
Было лето, и в Киеве стояла жара - тридцать в тени. В Ашхабаде, по слухам, - за сорок. Летели мы на день, ну на два: передать товар, отдать деньги и назад. Поэтому у меня в огромной дорожной сумке лежали только зубная щетка и майка. Сумку я специально выбрал побольше - для туркменских дынь. Вадик не стал брать с собой и этого.
Приехали мы в Борисполь заранее. В машине разделили деньги на две равные части. Одну должен был везти Вадик, другую - я.
- Куда же их засунуть? - размышлял Вадик, глядя на довольно внушительную пачку долларов. - Их и вдвое-то не сложить.
- Рассуем по карманам. Равномерно. И в носки положим, - предложил я. Обыскивать же нас не станут? Не в Америку летим и не в Европу. Даже не в Эмираты. Так, посмотрят...
- Знать бы, где они ищут... - Вадик хлопал глазами. Потом я понял, что именно в тот момент он выдумал мелкую хитрость. - А-а, положу все в один карман, - подчеркнуто бесшабашно махнул он рукой и кое-как затолкал деньги в штаны.
Я аккуратно разложил мелкие пачки по карманам. Мы зарегистрировались и подошли к стойке досмотра.
- Слушай! - Вадик вдруг схватил меня за локоть. Он был здорово возбужден. - Я придумал. Так и быть, я пойду первым. А ты смотри внимательно: где они будут шмонать. И все спрячешь, куда они не заглядывают. Понял? Держи.
Он вложил мне в руку свою пачку денег, а сам направился к таможенникам. Я ему слова не успел сказать.
Вадик шел на них, как человек, которому уже нечего терять в этой жизни, как медведь на дрессировщика, как террорист-смертник на блокпост. Таможенники почувствовали неладное и напряглись.
Они заставили Вадика вывернуть перед ними все карманы, показать пустое портмоне, снять с ног башмаки и, кажется, даже станцевать. Потом они долго не могли понять, почему он летит без вещей и что значат те сто пятьдесят три места, которые указаны в его билете.
Наконец все разъяснилось, и Вадика нехотя пропустили. Я остался стоять со своей частью денег, с его частью и с уверенностью, что такого досмотра мне ни за что не пройти. Пришлось вернуться в машину. Денег было много. Очень много. И я не знал, куда их прятать. "Не надо никуда прятать, - вдруг пришло решение. - Вадик, раз он такой хитрый и уже прошел досмотр, повезет товар один. Махмуд за своими деньгами сам приедет, никуда не денется. А я возвращаюсь в контору".
Объявили, что регистрация на рейс до Ашхабада заканчивается. Замотав деньги в чистую футболку, я бросил их на дно сумки и опять поплелся к стойке досмотра. Вадик метался за спинами пограничников. Увидев меня, он призывно замахал руками. Вместо того чтобы крикнуть ему, что он летит один, а я остаюсь и буду ждать его звонка из Ашхабада, я бросил сумку на ленту транспортера. Лента медленно повлекла ее на просветку, а сам я направился к магнитной подкове.
С собой у меня ничего не было, и досмотр прошел быстро. Но лента едва ползла, останавливаясь то и дело, а вместе с ней, вздрагивая и замирая, медленно двигалась моя сумка. Наконец, она скрылась в просмотровом ящике. Движение ленты надолго остановилось. Потом сумка медленно выплыла с другой стороны ящика и опять остановилась. Из-за телевизора поднялся таможенник и направился к ней. Он шел к моей сумке, а я, глядя на него, пробирался к выходу. Когда он подошел к ней, я уже стоял возле двери. "Контрабанда в особо крупных, - возникло у меня в голове. - Ну вас всех, к черту!"
- Чей чемодан? - громко спросил таможенник, с трудом снимая с ленты огромный дипломат. - Кто хозяин? Открывайте!
Медленно-медленно, боком-боком подошел я к таможеннику, вежливо отодвинул старую туркменку, хозяйку неподъемного дипломата, взял свою пустую сумку и забился в самый дальний и самый темный угол.
В Ашхабаде мы приземлились поздним вечером. Аэродром был погружен в жару и тьму.
- Ну, я займусь разгрузкой, а ты ищи Махмуда, - бодро предложил мне Вадик и исчез. Это значило, что разбираться с туркменской таможней и деньгами опять предстояло мне одному. Мы улетели далеко от Киева, и назад дороги у меня не было. Я побрел за толпой пассажиров, мне больше ничего не оставалось, и через несколько минут оказался на площади среди встречающих. Там меня уже ждал Махмуд. Никакого досмотра, никакой таможни в Ашхабадском аэропорту в то время не было. С тех пор, по слухам, там многое изменилось.
Поговорив с Махмудом, я мог вернуться и помочь Вадику воевать с местными транспортными службами. Но не стал этого делать. С Вадиком неплохо было пить водку - веселый парень, общительный и веселый. Но работать с ним мне не понравилось.
Когда товар был перегружен в машины, Махмуд отвез нас в гостиницу. И пообещал утром забрать.
- Мы привезли деньги, - напомнил я Махмуду.
- Ай, ладно, - отмахнулся он. И скорчил такую физиономию, словно я допустил бестактность. - С этим завтра разберемся. Накладные дай!
Вадик отдал ему накладные, и Махмуд уехал.
Мы прождали его все утро следующего дня. Появился он только к обеду.
- Ну как там, все нормально? - спросил я Махмуда.
- Ай, не знаю, - пожал он плечами и ласково улыбнулся. - Другие дела решал. Сейчас поедем, покушаем. А потом будем работать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сон и явь, игра и повседневность переплетаются в новом романе Алексея Никитина столь причудливым образом, что кажется, будто афоризм Набокова о жизни, подражающей литературе, вовсе не парадокс, а простая констатация факта.
Новый роман современного русскоязычного украинского писателя, местами игровой, местами пугающе пророческий, удачно комбинирует сюжетную увлекательность беллетристики и метафорику высокой литературы. Действие происходит в конце 1980-х годов в Киеве, точнее, в одном из его районов, Парке «Победа». Где-то далеко идет афганская война, коррумпированная власть уже не справляется с управлением, страна скоро рассыплется, но пока каштаны цветут, жители южной столицы шутят и влюбляются, празднуют дни рождения и проводы в армию, устраивают жизнь и достают по блату то, чего, как им кажется, не хватает для счастья.
Роман «Истеми» киевлянина Алексея Никитина возвращает читателю подзабытую радость от чтения одновременно увлекательного и умного. «Истеми» только притворяется легко читаемой приключенческой повестью. В действительности мы имеем здесь дело с настоящей психологической драмой — одним из самых убедительных в современной русской литературе портретов поколения 1980-х.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.