Окликни меня среди теней - [11]

– Темная зона, - сквозь зубы процедил Сирин. - Надо лететь дальше.

Русов с грустью глядел вниз, пытаясь представить, что творилось в городе после той странной войны. Наверное, жители не сразу поняли, что произошло: небоскребы легко выдержали ослабленные расстоянием сейсмические толчки от нескольких взрывов, и, когда люди вышли из убежищ, то как будто ничего не изменилось - только дни стали сумрачнее, да по ночам восходила кроваво-красная луна, но это объясняли тучами дыма и пепла, выброшенными в стратосферу над сожженной Европой. Лишь когда стала нарастать волна заболеваний, поднялась паника. Вероятно, люди бросали всё, пытаясь вырваться из города, было столпотворение, жуткие пробки на улицах. И конечно, это никого не спасло…

Остались погруженные в сумрак улицы; остались зловеще темные заросли деревьев в парках; остались, став смертельно опасными для человека, крысы, собаки и кошки…

Небоскребы уменьшились, словно уходя под землю. Потянулись плоские кварталы, тускло заблестела путаница железнодорожных путей - всё наводило на сердце странную тоску… Но вот местность повеселела: среди зелени перелесков раскинулись желтые квадраты полей, а на идеально прямой полосе шоссе Русов увидел первую ползущую букашку.

– Все, садимся! - напряженно сказал Сирин. - Горючего осталось на десять минут. Судя по карте, где-то тут есть аэропорт. Если полоса будет занята, попробуем сесть на шоссе. Можно и катапультироваться, но машину жалко. Как она нас сюда донесла. Птичка моя!

Аэропорт оказался небольшим: аэровокзал, россыпь автомобилей на стоянке и несколько ангаров. Самолетов не было видно, и вообще всё словно вымерло. Обе взлетно-посадочных полосы были свободны. Сирин низко пролетел над одной, примериваясь. Потом развернулся, отлетел подальше и повернул снова. Самолет тряхнуло - это выдвинулось шасси.

– Ну, с богом! - хрипло сказал Сирин.

У Русова учащенно забилось сердце: наступил самый опасный момент полета.

Самолет пронесся над началом полосы, стремительно замелькали бетонные плиты, но колеса никак не могли коснуться их. Русову сделалось страшно - впереди быстро вырастала стена аэровокзала… Вдруг его втиснуло в кресло, а остаток полосы ушел вниз.

– Пойдем на второй круг, - прохрипел Сирин. - Не сбросил вовремя скорость.

Земля отодвинулась, плавно поворачивая под крылом. С высоты она казалась безопасной, и Русов на миг захотел остаться здесь, в вышине…

Снова зашли на полосу. Опять понеслись бетонные плиты, и у Русова будто оборвались внутренности - самолет рухнул вниз. Удар был так силен, что в голове промелькнуло: «Конец!». Но нет, самолет с пронзительным визгом несся по полосе. Быстро приближался ее конец, аэродром явно не был рассчитан на прием сверхзвуковых машин.

«Разобьемся! - обречено мелькнула мысль. - Стоило лететь в такую даль».

Рвануло вперед так, что из глаз брызнули слёзы. Но ремни удержали, а краем глаза Русов заметил позади раздувшееся красно-белое полотно. Самолет сбавил ход и вскоре остановился. Наступила неправдоподобная тишина. Сирин манипулировал чем-то на панели.

– Если бы не тормозные парашюты, нам хана, - добродушно улыбнулся он. - Как только выдержали! Надо будет потом собрать. Хотя вряд ли еще понадобятся.

Снова зашумели турбины. Сирин подрулил к аэровокзалу и защелкал тумблерами. Самолет умолк, теперь уже окончательно.

– Все, приехали. - Сирин освободился от ремней и шлема, затем помог Русову.

В полу открылся люк, едко пахнуло керосиновой гарью. Сирин ловко спустился по трапу и, прислонившись к стойке шасси, закурил.

– Интересно, у них тут «Беломорканал» найти можно? А то у меня последняя. - Он повертел полупустую пачку и бережно положил в карман.

Русов стал спускаться, но на последней ступеньке ослабевшие ноги подвели, и он сел прямо на бетон. Сирин издал смешок, с жадностью затянулся и покрутил головой.

– Никого, Евгений. Все брошено.

Русов ухватился за трап и встал. Было удивительно тепло, словно они вернулись из осени в зенит лета. Солнечный свет был мягок, в нем словно нежилась зелень и белые стены аэровокзала. Но беспорядочно разбросанные машины говорили, что на эту землю пришла беда.

– Ладно, пошли, - сплюнул Сирин. - А то наедет полиция, и нас арестуют. Будем любоваться американским небом в клеточку.

Русов только теперь вспомнил, что их могут встретить враждебно, и понуро поплелся за Сирином.

От названия аэропорта на фасаде сохранились только две буквы - «R» и «L». Внутри было пусто, повсюду лежала пыль: на столиках, разломанных телефонных аппаратах, выпотрошенных автоматах для продажи кока-колы, и даже на кучках окаменелого дерьма…

Они побродили по загаженным помещениям и вернулись к самолету. Сирин забрался наверх и стал передавать Русову сумки, тяжелый ящик, наполненные канистры.

– Бензин, масло, аккумулятор, - буркнул он. - Вдруг найдем машину.

Русов удивился:

– Когда ты успел? Ведь времени совсем не было.

Сирин криво усмехнулся:

– Я, Евгений, всю ночь самолет готовил. Хрен бы мы долетели без запасных баков. Хотел утром с тобой поговорить, чтобы отправился со мной переводчиком. Но тут нагрянули эти хмыри, не до разговоров стало.