Оккупация - [18]

— Потому что он — вошь! — прошипел Кардан. Хан хотел ему поддакнуть, но вовремя удержался, поймав себя на странной мысли: по всему выходило, что они уже не судили, а оправдывались. Лепила сидел перед ними в позе строгого завуча, а они шипели и отплевывались, тщетно пытаясь доказать свою правоту, уже внутренне понимая, что решающее слово все равно остается за этим непонятным человеком. Краешком сознания Хан еще оставался самим собой, понимая, что происходит нечто невообразимое, что надо как-то воспротивиться и растереть этого наглеца в порошок, однако в действительности все они продолжали находиться в каком-то полусне. С сознание лишь частично продолжало бодрствовать, — тело же и воля были скованы неведомыми узами.

— Ты ошибаешься, Кардан. Потому что глуп, потому что лишен воображения и по сию пору понятия не имеешь об истинной цене человеческой жизни. — Лепила вновь улыбнулся, повторно родив у Хана взрыв неподконтрольного умиления. — Но по счастью, это поправимо, тем более что не далее как полтора часа назад с американской подлодки «Калифорния» был произведен предупредительный запуск ракеты. Произошла трагическая ошибка, ракета оказалась не демонстрационной, а настоящей стратегической. — Лепила выдержал паузу и медлительно повторил. — Еще раз обращаю ваше внимание на слово «стратегическая». Это значит, что она несла на борту ядерный боезаряд. В итоге ракетоноситель благополучно преодолел пограничные заслоны и угодил в пригород Шаогуаня. Кто не знает — это одна из южных провинций Китая. Восемь мегатонн — не самая колоссальная мощь, но и она превосходит ужас Хиросимы в четыреста раз. Словом, разъяренные китайцы немедленно ответили — да не одной ракетой, а сразу тремя десятками. В конфликт мгновенно вступила стратегическая авиация США, свою лепту в общую неразбериху внесла и Корея… — Лепила обвел всех внимательным взором, и от этого взгляда внутри Хана зародилась кроличья дрожь. — К сожалению, мы тоже сказали свое слово — пустили в небушко свои ракеты, а стало быть, все, о чем вы тут болтаете, не стоит и ломаного гроша. Отныне жизнь Зулуса брошена на одну чашу весов с вашими жизнями, и кто в этом котле уцелеет — одному Богу известно…

Еще в начале этого монолога Хану почудилось, что он слышит нарастающий гул. И только теперь он понял, что слух его не подводит. Гул перерос в утробный рев и снова пошел на спад.

— Судя по всему, это бомбардировщик, — спокойно произнес Лепила. — Уж не знаю, зачем им понадобилась наша бедная Ухта, но теперь уже и думать поздно. Остается только молиться и надеяться…

Он не договорил. Слепящая вспышка ударила по глазам сидящих паханов, и пронзительно закричал кто-то из бойцов…

Глава 8

Невероятное продолжало твориться: пространство за окном кипело и вспыхивало, выжимая из глаз слезы, забивая слух пугающим содроганием. Казалось, что вконец спятившие операторы рок-фестиваля включили басы и до предела выкрутили регуляторы мощности.

— Что за черт! — подпрыгнув на месте, Гек в панике закрутил головой. — Хан, что происходит?

Растеряны были все, кроме Рохи. Он один, выхватив из-за пояса отточенную пику, змеиным броском метнулся к Лепиле. Судя по всему, в крохотной головенке этого человека одна мысль только и удержалась. Киллер мало уже что соображал, но все-таки отчетливо помнил, что ему приказали расправиться с Лепилой. Именно это он и собирался претворить в жизнь. Возможно, на протяжении всех последних минут Роха тоже ощущал странное оцепенение, и сейчас рефлексы убийцы заработали сами собой. В каком-то смысле он просто разряжался от пережитого ужаса, активными действиями снимал стресс. Ну, а то, что творилось в настоящий момент снаружи, до него еще попросту не дошло.

Роха был уже возле стола, когда земля под ногами дрогнула. Толчок оказался чрезвычайно сильным, но еще сильнее оказалась воздушная волна, обрушившаяся на здание кочегарки. Затрещало дерево, полетели выбитые оконные рамы, стали разваливаться стены. Перекошенная крыша с оглушительным скрежетом начала оседать, и в этот момент их настиг второй еще более страшный удар. Стекла россыпью ударили по сидящим, и на глазах Хана один из осколков полоснул по шее Рохи. Всхлипнув, убийца прижал руки к разорванному горлу и повалился на пол. Кардан тоже зажимал ладонями посеченное осколками лицо, но рассматривать эти ужасы было уже некогда. Южная стена — та самая, откуда пришла вспышка, взорвалась кирпичным крошевом. Сверху сорвался тяжеленный брус, угодивший прямо на стол. Оглушительно хрустнула щепа, толстые доски переломились словно спички. Одна из них, взвившись вверх, подобием дротика вонзилась под челюсть Лепиле. Кровь щедрым потоком хлынула наружу, и гость, еще совсем недавно взявший над ними такую власть, опрокинулся вместе со стулом. Обморочно закатив глаза, несколько раз судорожно дернул ногами и замер. Хан, между тем, уже летел на пол, норовя прижаться щекой к спасительной земле. Все-таки в авторитеты он выбился далеко не случайно, — в критических ситуациях Хан очень скоро становился самим собой, а именно — вертким, агрессивным и крайне живучим зверем.