Оккультные силы СССР - [8]

Первое выступление Бадмаева на этом поприще относится к февралю 1893 года, когда он представил Александру III обстоятельную Записку о задачах русской политики на азиатском Востоке. В связи с постройкой Сибирской железной дороги Бадмаев обращал внимание на необходимость использовать все те перспективы, которые открывались перед Россией. И для того, чтобы пожать все плоды, он считал необходимым сооружение особой железнодорожной ветви от Байкала в глубь Китая к городу Лан-чжоу-фу (на расстоянии 1.800 верст от русской границы).

Надо заметить, что в то время вопрос о направлении Сибирской железной дороги через Маньчжурию еще не был решен; в полном объеме он встал только в 1895 году, а в следующем году, согласно заключенному Витте с Лихунчангом договору, русское правительство получило право вести железную дорогу на территории Китая.

Указывая на громадную важность проектируемой им железнодорожной ветви, Бадмаев прельщал русское правительство теми грандиозными экономическими выгодами, которые получат русские капиталисты вследствие постройки ветви к городу Лан-чжоу-фу, являющемуся ключом к Тибету, Китаю и Монголии.

Этот проект, однако, был для Бадмаева только поводом, чтобы развить феерический план «присоединения к России Китая, Тибета и Монголии». И самая постройка предложенной железнодорожной ветви на чужой, китайской, территории всецело зависела от достижения этой основной цели, именно — от присоединения к России всего монголо-китайско-тибетского Востока или хотя бы его части.

Бадмаев приложил все усилия, чтобы доказать возможность такого присоединения. Доклад его был богато обставлен всевозможными фактическими данными, окутанными религиозно-мистическим туманом, и истекал из того положения, что царствовавшая в Китае маньчжурская династия в скором времени должна пасть. На Востоке назревают крупные перемены, чем непременно должна воспользоваться русская политика, чтобы предупредить в этом отношении европейцев. К тому же Бадмаев отмечает пассивность китайцев, для которых, по его словам, «безразлично, кто бы ими ни управлял». Особо же благодатную почву для активной русской политики на Востоке имеет тот престиж, каким, по утверждению Бадмаева, пользуется имя «белого царя».

Воспользовавшись благоприятным к России отношением местного населения, готового восстать против маньчжурской династии, по мнению Бадмаева, надо принять меры к вооружению монгольской молодежи: оружие будет доставляться монголам в обмен за шкурки и жир тарбагана, на что существует большой спрос. Будучи вооружены, монголы, «совершенно бессознательно и незаметно для посторонних наблюдателей, будут совершенствоваться во время охот и облав в употреблении этих оружий».

Для реализации этого проекта Бадмаев предлагает устроиться за Байкалом, близ реки Онона, в местности, очень удобной для скотоводства и хлебопашества; отсюда снабженные всем необходимым пионеры будут разъезжать по Монголии, Тибету и Китаю. Сюда же, в Забайкалье, будет приезжать монгольская и тибетская знать, жрецы, ученые и проч.; их радушно встретят, и они «мало-помалу убедятся в безопасности своего положения под гостеприимным кровом своих единоплеменников». А возвращаясь в родные места, эти посетители будут «укреплять уверенность в приближении освобождения от гнета чиновного мира маньчжурской династии». Такая работа будет, разумеется, осуществляться «без всяких разъяснений об истинных намерениях и конечных целях сближения». Так, нисколько не посвящая местных жителей в свои планы, «можно спокойно подготовлять почву к тому, чтобы они сами признали неизбежным пойти на Лан-чжоу-фу и взять этот стратегический пункт без кровопролития». Отсюда же, как утверждает Бадмаев, легко овладеть и всем управлением Китая. А когда это удастся, монгольская, тибетская и китайская знать, а также буддийские жрецы отправятся в Россию просить «белого царя» принять весь Китай в его подданство.

Таким образом, план Бадмаева фактически заключался в том, чтобы русское правительство с целью присоединения Китая и Монголии к России подготовило восстание против маньчжурской династии. Уже после этого события предполагалось железнодорожной ветвью соединить Лан-чжоу-фу с Байкалом.

Бадмаев был так предусмотрителен, что намечал даже примерный срок, когда может осуществиться присоединение Китая к России, а также и то количество местных сил, которое обеспечит успех восстания. «Но, — предупреждал Бадмаев, — успех всего плана зависит во многом от соблюдения его в полном секрете».

Проект Бадмаева был представлен Александру III при письменном докладе министра финансов Витте. Как известно, последний, со времени своего назначения в августе 1892 года министром финансов, руководил русской дальневосточной политикой. Витте прекрасно сознавал грандиозное экономическое и политическое значение сооружения Сибирской железной дороги. В том же 1892 году он, например, писал: «Сибирская магистраль открывает новый путь и новые горизонты и для всемирной торговли, и это значение ее ставит сооружение ее в ряд мировых событий, которыми намечаются новые эпохи в истории народов и которые нередко вызывают коренной переворот установившихся экономических сношений между государствами».