Океан. Выпуск 2 - [80]

— Маловато.

— Используем их огнетушители.

— Хорошо. Но я вас еще раз прошу: будьте осторожны, следите за людьми. А то у нас тут есть отчаянные. — Я покосился на Егорова. — По одному в помещения не пускать, при угрозе взрыва немедленно оставить танкер, не спрашивая у меня особого разрешения.

— Есть!

— Отходите.

— Пожалуй, и мне следует пойти с ними, — сказал Роуленс.

Неужто пробудилась совесть? Скорее всего, стыд. Я промолчал. Роуленс ловко, как обезьяна, спустился по штормтрапу в мотобот.

После осмотра судна старпом по радио доложил:

— Внутреннее оборудование машинно-котельного отделения и всей надстройки, включая ходовой мостик, сгорело. В отделение поступает вода.

— Нужна ли аварийная партия? — спросил я.

— Нет. Если потушим пожар, танкер своим ходом все равно не сможет идти.

— Как пожар?

— Сбиваем огонь в корме, отрезаем ему путь к танкам. Главная палуба и оба борта имеют вздутия, краска обгорела. Переборки нагреты, но прямой угрозы взрыва пока нет. Сейчас главное — отсечь огонь от танков.

— Ясно. Людей хватает?

— Пока да. Однако капитан Роуленс просит разгрузить продовольственную кладовую. У них там трехмесячный запас провизии. Но печется он о другом: там полторы тысячи бутылок виски и две с половиной тысячи бутылок пива — трехмесячный запас для экипажа.

— Ничего себе потребности! Наверное, вчера налакались, вот и загорелись. А теперь Роуленс, потерявши голову, начинает плакать по волосам. Может, зря мы с ними связались? Но ведь, как сказал замполит, все мы люди…

— Что ответить Роуленсу? — спросил старпом.

— Откажи. Только повежливее. И напомни, что ему лучше позаботиться о судовой кассе и документах.

— Понятно. Постараюсь повежливее, — не очень уверенно пообещал механик.

Вскоре на одном из мотоботов доставили Мелсона. У него сильные ожоги и ссадины, но кости, кажется, целы. Старпом уступил ему свою каюту, но доктор забрал Мелсона к себе. Ребята у нас здоровые, на моей памяти никто серьезно не болел, и доктор, похоже, даже рад случаю продемонстрировать свое лекарское мастерство. Он обхаживал Мелсона часа два, а потом в кают-компании офицеры устроили англичанину королевский прием. Кажется, ему особенно польстило, что и я на несколько минут спустился с мостика в кают-компанию. У англичан кастовость традиционна и незыблема, и появление в кают-компании и даже рукопожатие самого командира корабля, видимо, в понимании Мелсона было высочайшим знаком внимания и несколько смутило его.

9

К вечеру пожар удалось потушить, мы переправили на танкер его команду и начали заводить буксир. Уже подали на борт танкера проводник, когда Роуленс сообщил, что снова загорелось в помещении аварийного дизель-генератора.

— Это рядом с танками, — сказал механик. — К тому же там в цистернах топливо.

— Ваше предложение?

— Надо посмотреть, что можно сделать.

Старпом с новой аварийной партией переправился на танкер и вскоре сообщил:

— Приступили к тушению пожара. До цистерн огонь не добрался, но температура в помещении высокая, на переборках цистерн трещит и коробится краска.

Странно, что на танкере не видно ни огня, ни дыма. Видимо, механик задраил отделение дизель-генератора наглухо, чтобы прекратить доступ воздуха. Хватит ли у наших ребят кислорода в КИПах? Не дай бог, кто-нибудь задохнется.

Роуленс просит снять экипаж, но я пока не отвечаю, жду сообщения механика, которого отправил на танкер для личного осмотра. А с борта танкера двое уже бросились в воду, пришлось их вылавливать. Оказалось — оба филиппинца.

Наконец сообщение механика:

— В коффердаме закипает вода.

Коффердам — это пространство между машинно-котельным отделением и танками, в которых нефть. Шестьдесят девять тысяч двести восемьдесят три тонны иракской нефти, по сообщению Мелсона. Фейерверк получится красивый.

Есть еще несколько минут, чтобы снять с танкера людей, дать полный назад и уйти не оглядываясь. Роуленс уже сажает свой экипаж в мотоботы.

— Игорь Петрович, выводите людей из помещения дизель-генератора, — говорю я механику.

— Да, с огнетушителями теперь тут делать нечего, — соглашается он. И, помедлив, добавляет: — Вот если бы воды… Но поблизости всего два пожарных рожка, а воды надо много…

— Вы думаете, есть надежда?

— Надежда еще есть. Вся суть во времени.

— Сколько, по-вашему, осталось?

— Трудно сказать. Может, полчаса, а может, и всего пять минут. Но раз мы взялись за это дело, я бы рискнул.

Я посмотрел на старпома и замполита. Старпом пожал плечами. Замполит на этот раз промолчал, значит, и он сомневается. Ну что ж, на этом заседание «военного совета» будем считать закрытым. Я снова беру микрофон, стараюсь говорить спокойно:

— Игорь Петрович, будем подходить к корме танкера. — И уже вахтенному офицеру: — Все пожарные средства — в нос!

Пожарная тревога на корабле объявлена давно, вся система в готовности, и не успели мы подойти к корме танкера, как из брандспойтов вытянулись водяные сабли и начали отсекать кормовую надстройку от танков.

Мотоботы с командой танкера теперь боялись подойти и к нам, держались поодаль. Из экипажа танкера на борту остался опять Мелсон и один японец.

Огонь оседал устало и медленно. Вот жесткие струи воды слизнули последние языки пламени, казалось, пожар потушен, но механик, все еще находившийся на борту танкера, не давал отбоя. И только когда рассветало, я понял, почему он не спешил: из надстройки и нижних кормовых помещений густо валил дым. Оставив половину средств работать по-прежнему на отсечение огня, другую половину механик направил внутрь. Теперь я больше всего боялся, что рухнет кормовая надстройка.