Ему верят! Дворничиха присела на лавочке у калитки и горестно покачивает головой. А старшина курит и хмурится, может быть, от горького дыма, а скорей всего от горькой мальчишеской судьбы.
Верят!.. Васька отчего-то даже застыдился, как тогда, в школе, получив первую в жизни пятерку.
Затоптав сигарету, старшина проговорил:
— Пойдем, горюн…
Нет, совсем не напрасно стремился Васька в Теплый город, где сразу же с самых первых шагов начались такие чудеса, что Васька даже позабывал дышать. Совсем еще недавно начался рассвет, и облака прижимались к самым крышам, а тут вдруг сделалось совсем светло и облака куда-то разбежались. Неожиданно из-за гор выкатилось горячее солнце. Все изменилось, засверкало, и только по-прежнему что-то угрожающе грохотало в той стороне, куда они направлялись.
— Это что? — спросил Васька.
— Это — море, — равнодушно ответил старшина и пояснил с явным неодобрением: — Штормит третьи сутки…
— Где шторм? — Васька ринулся было вперед, но его удержала опытная рука.
Они вышли на набережную, и тут Васька сразу ошалел. Прямо перед ним был каменный парапет, за которым ворочалось что-то огромное. Он не успел еще ничего понять, как раздался глухой и такой мощный удар, от которого все кругом вздрогнуло. И сейчас же из-за парапета прямо на Ваську вылетела зеленая, ослепительно сверкающая на солнце волна, похожая сразу на всех сказочных чудовищ. Высоко в небе взметнулась белая пенистая грива. Васька замер, и чудище замерло над ним. Но вот оно злобно застонало и обрушилось на парапет, расплеснулось по асфальту, и под самые Васькины ноги подкатилась кипящая вода.
— О-ёй!.. — восторженно воскликнул Васька и безумно кинулся навстречу новой волне.
И вот тогда перед ним открылось море! Оно сверкало и расстилалось до самого неба. Или небо сливалось с морем — этого разобрать не было никакой возможности. По всему морю вольно бежали белые барашки, такие красивенькие вдали и такие грозные у самого берега.
Вот оно какое море! Вот какой шторм!
И летел оттуда просторный вольный ветер. Прохладная водяная пыль садилась на лицо. Облизав губы, Васька почувствовал крутой вкус соли. Он вздохнул во всю грудь, и ему подумалось, будто он только что, сейчас начинает жить, а до этого он сидел в темной, душной комнате, куда его снова хотят запереть.
— Отпустите меня, товарищ старшина, — затосковал Васька.
— Зовут меня Семен Терентьевич.
— На что я вам сдался? К товару довесок…
— Все мне понятно. Ну-ка, посидим здесь. Подумаем.
Они сели на скамейку под невиданным деревом — пальмой и стали смотреть на море.
Посидели, подумали.
— Ну что? — спросил старшина.
Ничего на это Васька не ответил и даже не вздохнул.
Смотрел, как в бухте, защищенной от морского простора длинным молом, раскачиваются мачты разных кораблей. Чем меньше корабль, тем сильнее его качает. Большие корабли стоят смирно.
Наверное, старшина решил, что достаточно прошло времени для размышления и, значит, пора начать разговор.
— Ну, куда ты, предположим, сейчас кинешься? Немытый, голодный, в одежонке этой немыслимой. Куда? Где ночевать будешь? — спросил он.
— Обойдусь как-нибудь…
— Как-нибудь… — Старшина покрутил головой. — Вот ты как рассуждаешь неосновательно. А у нас не должно быть как-нибудь. У нас на все план есть, линия жизни. Наметил — и не отвлекайся в сторону. Ты вот из дому убежал, устремляясь к своей цели, а море увидел и сбился с пути. Так оно тебя очаровало. А что такое море, если разобраться? Художественный вид. Пейзаж. Я и сам после работы или на выходной прихожу сюда, смотрю, культурно отдыхаю душой. Но, между прочим, о деле не забываю…
— О деле забывать нельзя, — солидно согласился Васька.
— Вот и поживи в детском доме, пока цирк не приехал.
Помолчали, еще подумали. Васька спросил:
— А не знаете, на клоуна долго учиться надо?
— Этого я тебе не могу сказать. Ученья короткого не бывает. Но только должен тебе заметить, что от короткого ученья толку немного.
— Наверное, долго. — Васька вздохнул. — Пока совсем не вырасту.
— Это уж как положено. Вырасти тебе придется. Такой порядок жизни.
И снова оба задумались под грохот прибоя.
— А это у вас что? — обмирая, спросил Васька, охрипнув от волнения. — Что это за чудо, товарищ старшина?..
В бухту, огибая маяк, входил корабль. Такие бывают только в сказках, да еще в старых приключенческих книгах, а на самом деле — никогда. А тут перед ним возник самый настоящий, большой, «живой», сказочный корабль. Его отчаянно трепало. Зеленые волны били в стекла кормовой каюты. Золоченая фигура на носу, изображающая крылатую женщину, то пропадала в седой пене, то стремительно взлетала к солнечному небу. Белые паруса трещали на ветру.
— Да что же это? Откуда такой корабль…
— Киносъемка, — отмахнулся старшина и продолжал что-то говорить для Васькиной пользы, не замечая, что никто не слушает его правильную речь.
И вот тут случилось следующее чудо, изменившее впоследствии всю Васькину жизнь.
На той же скамейке, где сидели старшина Семен Терентьевич и Васька, дремал, пригревшись на солнышке, гражданин в голубых полотняных брюках и светло-синем пиджаке. Капроновая голубая шляпа съехала ему на самые глаза.
