Океан безмолвия - [11]

В поисковой строке печатаю только что найденное новое имя — Пааво. Оказывается, это финский вариант имени Пол. Разочарование.

Мне нравятся имена. Я коллекционирую их: имена, их происхождение, значение. Имена коллекционировать просто. Они ничего не стоят, не занимают пространства. Мне нравится смотреть на них, воображая, что в них заложен какой-то смысл. Может, смысла в них нет, но мне приятно думать, что есть. Большинство из этих имен висят на стене в моей комнате дома. Дома — это там, где я раньше жила. Я коллекционирую только те имена, которые о чем-то напоминают. Хорошие имена, со значением. Не ту ерунду, что сейчас в популяре. Мне также нравятся иностранные имена; необычные имена, которые редко встречаются. Будь у меня ребенок, я выбрала бы для него одно из таких имен, но детей я не предвижу в своем будущем, даже самом отдаленном.

Я складываю газеты, убираю их на место, напоследок бросаю взгляд на кипу. Краем глаза выхватываю со страницы имя «Сара» и улыбаюсь, ибо мне сразу вспоминается один забавный случай, свидетелем которого я стала сегодня.

Между уроками я бежала к своему шкафчику, и мне пришлось спрятаться за углом, потому что я увидела Дрю и «Барби». Они о чем-то жарко спорили, стоя через два шкафчика от моего. Я решила из двух зол выбрать меньшее: лучше уж опоздать на урок, чем помешать их словесной перепалке. Мне ничего не стоит уклониться от его приставаний и толстых намеков, когда я сталкиваюсь с ним один на один, но мне совершенно не хотелось выслушивать непристойные предложения Дрю в присутствии его подружки. Это определенно новый пункт в моем вечно удлиняющемся списке ненужностей. Поэтому я прислонилась к стене и стала ждать, когда они уйдут.

— Дай мне двадцать баксов, — потребовал у нее Дрю.

— Зачем? — Очевидно, недовольство — единственная интонация, присущая ее голосу.

— Потому что мне нужны двадцать баксов. — Его тон подразумевал, что это вполне веская причина.

— Нет. — Раздался стук. Должно быть, она захлопнула дверцу шкафчика. Со всей силы.

— Я же отдам. — Нет, не отдашь.

— Не отдашь. — Умная девочка.

— Ну да, твоя взяла. Не отдам. — Выглянув из-за угла, я увидела, как он нахально улыбается ей. — Что? Я же честно признался.

— Иди у шлюх своих проси. — Ни фига себе.

— Ни одна из них не любит меня сильнее, чем ты.

— Не старайся. На меня, как ты знаешь, твоя идиотская улыбка, в отличие от всех остальных девчонок и женщин в школе, не действует. Так что забудь.

— Сара, ну чего ты ерепенишься? Все равно ведь дашь.

Сара. Я улыбнулась. Идеальное имечко: пресное, традиционное, абсолютно неоригинальное. А главное — оно означает «принцесса».

Сара шумно выдохнула, и я увидела, как она копается в сумочке. Серьезно? Неужели даст? Выходит, я его недооценила. А ее, пожалуй, переоценила. Не скажу, что у меня особо развито чувство собственного достоинства, но у нее самоуважения вообще ни на грош. Она достала двадцатку и сунула ему.

— Держи. Только оставь меня в покое. — Дрю схватил деньги и пошел прочь. — Не вернешь, маме скажу! — крикнула она ему вслед.

Маме? О.

Это маленькое открытие меня развеселило, но заставило усомниться в своих наблюдательских способностях. Как же я так опростоволосилась? Мы с моим братом Ашером тоже были горазды пререкаться, но наш порог враждебности находился на три уровня ниже, чем их.

Я бросила последнюю газету на громоздившуюся у двери кипу и вернулась к своему компьютеру, пытаясь придумать, что бы такое еще посмотреть в Интернете, чтобы убить время. В социальных сетях я больше не зарегистрирована, поэтому входить в них нет смысла. Можно, конечно, помучить себя: под именем и паролем Ашера залезть в сеть и справиться о людях, с которыми я некогда дружила. Нет, пожалуй, не стоит. Ничего не хочу о них знать.

За окном беспрерывно сверкают молнии, каждая вспышка, озаряющая небо, словно дразнит меня. Мой телефон на кровати, шепчет мне на ухо, будто бутылка виски завязавшему алкоголику. А дождь через окно продолжает насмехаться надо мной. Меня душит отчаяние, я готова выскочить и под ливень. Мне просто необходимо пробежаться.

Снова прыжки на месте: ноги врозь, хлопки в ладоши над головой. Упражнения с гантелями. Отжимания. Снова подъем груза. Допустим, «беговую дорожку» я здесь и не поставлю, но что-нибудь вроде боксерской груши приобрести можно, пусть даже портативное. Вряд ли Марго позволит мне повесить в гостиной громоздкий мешок, но я не привередлива. Соглашусь на любой снаряд, по которому можно бить.

Печенье. Нужно испечь печенье. Это самое лучшее средство от безысходности, не считая бега. Не совсем, конечно, но я люблю печенье и ненавижу то дерьмо, что продается в пачках — как раз его покупает Марго. «Орео»[1] вполне подойдет. Потому что это — «Орео», и, как бы вы ни старались, воспроизвести его нельзя. Чистую правду говорю. Я не один день провела на кухне, пытаясь испечь «Орео». Ни разу не получилось. В общем, «Орео» в самый раз, а вот фабричное печенье с шоколадной крошкой со сроком хранения шесть месяцев — это совсем другая история. Жизнь и так слишком коротка. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

Я роюсь на кухне Марго. Сама не понимаю, почему меня удивляет, что у нее нет ни муки, не пищевой соды, ни ванилина, ни вообще каких-либо ингредиентов, необходимых для печива. Правда, сахар и соль я нахожу, а также — о чудо из чудес! — набор мерных стаканов, но мне это мало что дает. В эти же выходные зайду в гастроном, решаю я. Без печенья — или без торта — я долго не протяну.