Окаянный император. Роковое путешествие - [44]

— Александра Михайловна, вы пропустили.

— Это личное, ваше императорское высочество, — слегка смутившись, проговорила девушка.

— Разве я делил послания на категории, когда брал вас?

— Его написала принцесса Гессен-Дармштаадтская, — не сдавалась Домонтович.

— И что?

— Все знают, что вы с ней влюблены друг в друга, — заявила Александра и залилась румянцем.

— Подождите, так это та самая Гессенская муха, что наградила сына Николая Алексея гемофилией? — вырвалось у меня, и я тут же очень пожалел о сказанном.

— Простите, я не понимаю ваше императорское высочество, — Александра уставилась на меня непонимающим взглядом.

— Видите ли, в аристократических кругах ходит такая история… Как бы вам сказать… В общем, есть слухи, что принцесса не совсем здорова… И… давайте оставим эту тему. Переводите, а я пока выйду на балкон подышу, здесь что-то… жарко.

Объяснение было более чем странным, но мне надо было срочно побыть в одиночестве. Сведения о заболевании сына Николая II имелись в моем небольшом багаже исторических знаний. В университете на одном курсе со мной учился парень, который страдал от этой болезни. Тайны из болезни он не делал, даже немного бравировал своим «царским недугом». Мол, поражает он только представителей монарших фамилий. Причем несвертываемость крови бывает только у мужчин, а женщины ее лишь переносят и передают по наследству. И одним из самых известных гемофиликов был отпрыск Николая и его супруги, в девичестве принцессы Гессен-Дармштаадтской, к которой в России прицепилось неприятное прозвище Гессенская муха. И, похоже, роман с будущим императором у нее уже закрутился, более того, о нем многие знают.

Порывистый ветер бросил в лицо водяную пыль, проник за ворот костюма. Так, с любовью надо завязывать, сейчас надиктую ответ, что касается переводчицы, то будем надеяться, что она мало поняла из моей реплики. Про себя я говорил в третьем лице, а Алексея не существует даже в проекте. В крайнем случае будет еще одна маленькая сплетня о странностях наследника.

— Ну что, Александра Михайловна, вы справились? — спросил я, вернувшись в кабинет.

— Да, ваше императорское высочество, — и она протянула мне листок бумаги с текстом.

Строчки, написанные не очень аккуратным почерком, запрыгали перед глазами. Принцесса интересовалась, почему «милый Ники совсем забыл свою Аликс», «как она страдает без вестей от меня», и «как мало вокруг людей, которые понимают ее так же, как Ники». Мда… Чувства у этой пары сильные. Вряд ли молодая девушка могла играть так натурально. Но вариантов нет. Придется расставаться…

— Госпожа Домонтович, вы готовы писать ответ?

— А разве вы не сделаете этого лично? — мне показалось, что в ее взоре появилось осуждение. Ладно, переживу.

— Нет. Начинайте.

В максимально вежливых выражениях я попытался объяснить принцессе, что жизнь моя изменилась. Оказавшись на краю бездны (на этих словах переводчица посмотрела на меня влажными глазами), понял, что миссия, возложенная на меня — служение империи, и отвлекаться на что-то еще будет ошибкой. Надеюсь, что мы останемся добрыми друзьями и сохраним хорошие отношения. Опыта общения с противоположным полом у меня было немного, поэтому фразы подбирались с трудом. В завершение пожелал Алисе найти себе достойного друга.

Закончив с письмами, я решил прогуляться по набережной Фонтанки. Погода для этого была не самая подходящая. Ветер гнал тяжелые темные тучи, из которых сыпал противный мелкий дождь. Несмотря на это, день выдался плодотворный. Порвал с возлюбленной, озадачил команду, придумал Технический комитет, пообщался с министром. Правда, по последнему пункту уверенности в благополучном исходе не было. Не понравился мне господин Островский. Сложно с ним будет. Впрочем, поживем-увидим…

Стоп! А ведь сегодня 26 сентября! День рождения программиста Николая Романова. Вот я стал думать о себе, как о другом человеке. Найдя просвет между баржами и дебаркадерами, облокотился на парапет. Вниз одна за другой улетели обгоревшие серебряные вилки, ложки и тарелка. Последней бултыхнулась чернильница. Все. Улики уничтожены, а в месте с ними в стылой невской воде растворился и простой пензенский парень, навсегда уступив место наследнику престола самой большой континентальной монархии из когда-либо существовавших на планете.

Глава XIV

Август 1892 г.

Впереди показалась очередная низина, заполненная грязью, и дед Тимоха мысленно выругался. Телега вязла в них так, что лошадь не могла сдвинуться с места. Нет, он не жалел о принятом решении, но дорога давалась все сложнее. В эти минуты он вспоминал встречу, которая перевернула всю его жизнь. Она случилась прошлым летом, но уже обросла легендами. Как рассказывали бабки малышам, замершим от ужаса на печках, однажды в знойный полдень над деревней засверкали молнии и на огромном вороном коне прискакал царевич. В руках он держал вострый меч, а на голове его блистала корона. Наследник строго поговорил с Тимофеем Романовым, которого все деревенские почему-то звали дед Тимоха. Наказав чтить Господа и государя, Николай Александрович купил у мастеров дощанки с ложками и ускакал. Заплаченные им деньги спасли от голода всю Селиксу.