Опомнившись, офицер крепко сжал в руке ледяную табакерку и выскочил на улицу.
Антон Ильич из окна дома видел, как от лабаза к запряженной телеге метнулась тень. Теперь оставалось только ждать…
* * *
К дому офицер подъехал уже на рассвете. Дождь прекратился, но туман затянул окрестности белой пеленой. Ввалившись в гостиную мокрый и озябший, офицер дрожал всем телом, глаза его лихорадочно бегали, руки измазанные землей нервно теребили ворот куртки.
— Сергей Платонович, голубчик, — метнулся ему навстречу хозяин. — Жив? И золотишко привез.
Офицер ничего не ответил, только посторонился и кивком указал помещику на дверь. Антон Ильич, как был в халате и тапочках на босу ногу, так и выскочил на улицу. Возле террасы стояла телега, нагруженная мешками.
— Получилось! — завопил от радости помещик. Он начал приплясывать на месте, не замечая, что залез в большую лужу и с ног до головы обляпался грязью. Офицер безучастно наблюдал за хозяином, привалившись плечом к влажным перилам. В глазах его мелькнул холодный алчный огонек. Он неторопливо подошел к заступу лежавшему возле крыльца, поднял его и, неловко примериваясь для удара, шагнул к Антону Ильичу. Помещик так ничего и не заметил. Он стоял, вцепившись руками в ближайший мешок, обнимал его и крепко прижимал к груди, чувствуя в своих объятиях богатство, славу… весь мир! Офицер размахнулся и опустил железный наконечник на затылок помещику. Раздался едва слышный хруст. Тело Антона Ильича обмякло и медленно сползло в грязь.
— Это ты, верно, заметил… — пробормотал офицер. — От мертвого худа не бывает, а от живого добра не увидишь.
Он еще с минуту потоптался на месте, затем, оттолкнув от телеги распластавшееся в грязи тело, взял лошадь под уздцы и направился прочь.