Окаянная душа - [61]

Молчание затянулось. Шут скорчил омерзительную рожу и, высунув язык, лизнул преграду, оставляя в воздухе мелкие мутные капельки слюны.

— Ох, моя психопатия, твоя болтовня начала уже утомлять меня, — с сарказмом отметил он, весело облизнув блеснувшие в тумане губы.

— Вариант номер бесконечность, — сухо заговорила Зарина, так и не удосужившись среагировать на саркастические усмешки собеседника. — Ты — гений.

Шут провел пальцем по нижней губе и присел на корточки, оказавшись на одном уровне с сидящей Зариной. Их отделяла лишь невидимая преграда.

— О да, я скромный гений. — Шут отсалютовал Эштель и резко впечатался носом в преграду. — Я скромен от гениальности и гениальность моя в скромности. Я гениально несу свою скромность и скромно таю от своей гениальности.

Зарина фыркнула. Шум в ушах окончательно пропал, а «эффект ваты» неожиданно позволил звуку распространиться по всей окрестности. Возможно, это был самый громкий звук за последнюю пару минут.

— Пользуешься «свободой дураков» и все думаешь, что глаголешь одну лишь правду? — поинтересовалась Зарина, глядя в мутноватые зрачки Шута, странно мерцающие в тени нависших краев колпака.

— Ты сама сказала, что я шут, — пожал плечами человек за преградой. — Ты даешь мне право безнаказанно говорить правду, и тебе нравятся мои каверзы — так почему бы мне не быть Шутом?

— Ты не шут. — Эштель потянула носом воздух — знакомая затхлость. Один плюс: в этом месте второй уровень ее обонятельного восприятия никогда не включался. Не хотелось бы ей ухватить эмоции существ, живущих в тумане. — Не шут.

— Все еще пытаешься понять кто я? — хихикнул Шут. Его смех был столь же визглив, как и у здоровой разродившейся свиньи. — Сколько уже лет прошло с тех пор? Год, два, три… бесконечность?

— Восемь, — буркнула Зарина.

— Вот. — Шут довольно заулыбался и ткнулся лбом в преграду. — И каждый год, каждый месяц… хмм… А, может, каждый день? Варианты, варианты. Выдаешь их один за другим. Предположения, предположения! Кто же я? Кто же он?

Человек за стеной вцепился в преграду ногтями — кожа на перчатках натянулась — и медленно провел ими вниз к самому полу, безотрывно следя за девочкой.

— Не надоело? Почему ты не хочешь, чтобы я был шутом?

— Потому что ты не шут, — упрямо гнула свое Зарина.

— Ох, моя юная психопатия, — притворно вздохнул Шут. — Как нить и иголка, прошивающие тонкую ткань сорочки, так и мы вместе прошиваем ткань бесконечности этого безмятежного мира. Каждую ночь. Вместе.

С наигранным притворством он прижал тыльную сторону ладони ко лбу и откинул голову назад, изображая страдание. Зарина приподняла одну бровь. «Эффект ваты» вернулся и заглушил мнимые рыдания Шута.

— Как рад я, о моя психопатия, что ты хотя бы искушаешь мое времяпровождение тонким изысканным замечанием, заставляющим неистово биться мое несуществующее сердце!

— Замечанием? — Зарина нахмурила брови.

— Давай же, моя психопатия, вспоминай! О том, что я чудо гениальности!

— Гений? — на всякий случай уточнила Зарина.

— О да, психопатия, повторяй это снова и снова в вечности!

Зарина отвернулась от Шута и тяжело вздохнула. Как ни странно, но противные визгливые интонации навевали лишь опустошающую дрему. Веки тяжелели, предупреждая о наступлении новой волны сонливости. Разум вновь атаковал заволакивающий туман.

— Не в этом смысле, стремная дубина, — наконец, пробурчала Эштель, скрещивая перед собой руки и засовывая ладони под мышки.

— А в каком же? — «дубина» тут же перестала брутально завывать и заинтересованно обратилась в слух.

— Я назвала тебя гением не от твоих безмерных талантов, дубина. Это термин. «Гений» — бесплотный дух.

Шут скорчил серьезную рожу и с умным видом начал покачивать головой из стороны в сторону.

— О, так думаешь, я — твой дух-хранитель? Вдохновляю тебя? Наделяю талантами? Внушаю знания? Показываю путь истины?

Зарина вновь фыркнула. Серьезный Шут, выдающий в большом количестве определенно-личные предложения посреди тумана, выглядел довольно-таки абсурдно.

— Не берусь мешать сразу все мифологические взгляды, которые существуют в настоящий момент, но, что могу сказать точно, этим занимаются добрые духи-гении. А вот ты явно под данную характеристику не подпадаешь.

— Ой ли? — надулся Шут.

— Фэйс-контроль не проходишь, — отрезала Зарина, уверенно качая головой. — Если приплести сюда греческую мифологию, то ты, скорее, один из даймонов, то есть демонов. А раз злой «гений», значит, какодаймон или какодемон.

— Не обзывайся, психопатия, — скорчил обиженную рожу Шут.

— Что поделать, греческий язык. — Зарина развела руками. Для этого она даже удосужилась вынуть ладони из-под мышек, где они уже довольно долгое время с уютом грелись. — Это называется именно так. Звучание и все-такое, уж не обессудь.

— Злой дух, злой гений, демон. — Шут с чувством провел длинными пальцами по своей впалой щеке. — Не хочешь и духа-покровителя во мне видеть? Ни Шута, ни покровителя? Ни ангела-хранителя?

Услышав последнее высказывание, Зарина прыснула.

— Ты? Ангел-хранитель? Типа шутка? — поинтересовалась она. Насмешливо приподняв бровки, девочка вскинула вверх одну руку. — Неистово ржать нужно?