Николай удивленно посмотрел на нее, проследил, куда направлен ее взгляд. Глянул вниз…
Вот черт!
Левая ладонь, лежащая на алтаре, полностью окуталась туманом.
Николай резко отдернул руку и крикнул раздраженно:
— Отставить!
Туман тут же рассеялся. Голос флегматично заметил:
— Отмена принята. Желаете…
— Нужно лечение! — перебил его Николай.
— Выберите объект. Герой идентификатор…, героиня идентификатор… победитель идентификатор номер один.
Николай кивком головы указал на лежащего Ромку.
— Вот его.
— Принято. Текущий баланс элементов воплощения… желаете пополнить? Желаете…
— Много болтаешь! — рявкнул Николай. — Просто излечи парня.
Тело Романа осветилось солнечным светом. В воздухе появился еще один лист бумаги. Николай вчитался в появившиеся строчки:
«У выбранного героя обнаружены физические повреждения организма, список. Следящие контуры, список. Управляющие контуры, список. Фрагменты поврежденного воплощения идентификатор… Выберите необходимое действие: восстановить базовые функции…»
Вскоре Николай приспособился к необычному стилю изложения неизвестного писаря. Ну да, та еще галиматья. Но, работая с документами эскадрона в Туркестане Николаю приходилось сталкиваться и не с такими каракулями. Умелых и грамотных штабистов старались не отпускать дальше Петербурга, и документооборот в Красноводске стараниями дилетантов часто принимал причудливые формы. А уж если писарем был какой-нибудь инородец, да еще и стенографировал слова другого инородца на ломаном русском… Здесь хотя бы написано разборчиво и без ошибок. Проще понять, какую мысль пытается донести до Николая неизвестный.
Снова поднял руку, на этот раз плавно и аккуратно. Ага, солнечный луч падает на те строчки, на которые указывает палец. Непонятно, как это сделано, но закономерность ясна.
Осветил нужную строчку. Сказал вслух:
— Вот это.
В воздухе развернулся список с пояснениями и довольно узнаваемо прорисованной схемой человеческого тела. Кажется, это волшебство очень старается быть понятным Николаю. Надо пробовать.
У Николая вспотела спина, тело покрылось мурашками. Главное, чтобы Нина не заметила его неуверенность. И не только Нина. Впрочем, это дело привычное. Если бы в эскадроне знали, сколько раз Николай колебался перед принятием решений… Но они видели его уверенность. И, бывало, своей отвагой исправляли даже явные ошибки ротмистра. А потом, вечерами у костра, хвалили своего командира. В таких случаях они думали, что его ошибка – это и не ошибка вовсе, а военная хитрость, которая и принесла очередную удачу.
Победителей не судят.
Руки Николая уверенно порхали по воздуху, высвечивая нужные позиции в списке: удалить, удалить, восстановить, заменить, удалить, восстановить, сохранить… Вроде готово.
Ромка задышал ровным дыханием крепко спящего человека.
Так, а теперь… А что если?
«Выбран объект: героиня идентификтор… Обнаружены подавляющие контуры, список. Управляющие контуры, список. Модификации умений, список. Блокировки, список»
Развернуть. Николай вчитался в появившиеся в воздухе страницы… и с изумлением посмотрел на Нину.
Тишину нарушило звонкое щелканье пальцев. Нина, повернувшаяся было на еле слышный звук шагов вдруг словно окаменела.
— Так-так-так! — сказал вошедший Андрей Тимофеевич. — А что это у нас тут такое интересное происходит, любезные мои?
Николай был так сильно увлечен работой с висящими в воздухе текстами, что мог и прошляпить появление боярина. Но как его не заметила Нина?
«Попытка контроля оператора. Блокировать? Разрешить?». Николай замер, читая эту надпись на повисшем в воздухе листке.
Боярин тем временем повел рукой перед лицом Нины, затем переступил через лежащего на полу Романа и сделал шаг к Николаю.
— Так-так-так! Интересно!
— Я не сплю, если вы об этом, — Николай позволил себе небольшую улыбку. Вроде как попытался разрядить обстановку. Но реакция боярина его удивила.
Андрей Тимофеевич переменился в лице, резко отпрыгнул и выхватил шпагу.
— Разве мы с вами враги, Андрей Тимофеевич? — мягко произнес Николай и вышел из-за тумбы алтаря.
Боярин махнул левой рукой в воздухе и несколько раз щелкнул пальцами. На его лице вдруг проступило отчаянье.
— Голос! Я требую отчета, голос! — тонким голосом взвизгнул Андрей Тимофеевич. И выставил вперед шпагу.
— Не советую, — Николай показал взглядом на опущенный стволом вниз револьвер в своей руке. — Вражда не в ваших интересах.
Андрей Тимофеевич взглянул в глаза Николаю и с отчаяньем прошептал:
— Неделя прошла! Больше недели! Поэтому так, да?
Николай покачал головой.
— И это тоже, конечно. Но есть еще одна причина. Знаете, Андрей Тимофеевич, нам с вами надо много о чем поговорить. Если вы, конечно, по-прежнему хотите выиграть эту игру.
Боярин замер в замешательстве, взгляд его метался между алтарем, Николаем и револьвером. Но уже через мгновенье он шумно выдохнул и опустил шпагу.
— Хорошо, Николай… Викторович, — с небольшой запинкой ответил Андрей Тимофеевич. — Поговорим.
Николай взглядом указал на замершую Нину. Боярин убрал шпагу в ножны, щелкнул пальцами, развернулся и, ссутулившись, пошел к выходу.
Роман зашевелился и открыл глаза.
— Здравствуйте, матушка, — пробормотал он неожиданно застенчивым голосом.
