Охотники за туманом - [63]

Роман пожал плечами.

— Несет на себе вроде бы много. Бывало, что евнухи все вчетвером на ковер забираются и летят куда-то. Я еще думал – а ну как ковер не выдержит такие туши и попросту порвется. Как взлетает – не видел. Я, признаться, старался держаться от него подальше. С прошлой жизни не люблю аэропланы.

— Аэропланы? Что это?

— Это… Знаете, дядя Николай, в той моей жизни люди много всякого изобрели. Прям какой-то прорыв случился. Персия, Индия и эмират Афганистан – там время будто замерло. Ничего не менялось год от года, все одно и то же. Восток и восток, ничего особенного. Вот на Западе… Каждый раз когда я с караваном добирался до европейцев – будто в новый мир попадал. Каждый год, каждый месяц все менялось. Даже вот наш Красноводск вспомнить. Там же не просто чугунку проложили. Вокзалы, паровые машины, автомобили, гальванические приборы… Все поменялось, дядя Николай. Корабли потеряли паруса и стали ходить под парами, а потом и вовсе оделись в железо, как паравозы. Оружие другое стало. Не такое как у нас. Начали массово делать многозарядные капсюльные штуцеры… да много чего еще. Ну вот и аэропланы. Мощный бензиновый мотор поставили на воздушного змея и полетели. Представляете? Прямо по небу.

Николай улыбнулся.

— Чудо.

Роман скривился и скрипнул зубами. То ли от боли в боку, то ли от воспоминаний.

— Да, чудо. Вековечная мечта человека летать как птицы. А на рукотворную птицу можно поставить пулеметы и подвесить бомбы. Научились…

Николай пожал плечами.

— Обычное дело. Если вещь стоящая – сначала она идет на нужды армии. А если в армии не пригодилась – значит, ерунда, а не изобретение.

— Все верно, дядя Николай, — с горечью ответил Роман. — Все верно. И пока мы там личной удалью друг перед дружкой похвалялись – они делали пулеметы.

Николай кивнул.

— Так и должно быть, Роман. Мой эскадрон, к примеру, с текинцами в джигитовке не состязался. Мне не надо выяснять, кто из моих людей трус и неумеха, а кто отважный батыр. Мне нужно выполнить поставленную задачу. А на ловких и удачливых джигитов у нас завсегда найдется пушка с картечью. А пулемет – это что?

— Пулемет? Помните, вы мне картечницу показывали французскую? Ну вот оно и есть. Только их научились делать маленькими и удобными. Такими, что уже и расчеты большие не нужны, и таскать можно руками. Ну или вот на аэроплан поставить.

— Понятно, — протянул Николай. — А как вы боролись с аэропланами?

Роман пожал плечами.

— Переделывали лафеты на пушках, чтобы можно было ствол к зениту задрать. И шрапнелью.

— Получалось?

— Чаще просто пугали. Летчик увидит разрывы в небе – и отвернет в сторону. Только один раз получилось. Но там на орудии пушкарь грамотный был. Француз. Правда, его потом убили.

— Англичане?

— Нет. Один джигит взялся его задирать. Знаете, вот этими заходиками – мол, покажи какой ты мужчина, выходи бороться.

— Ясно. Джигитовка против науки. И что потом с этим джигитом стало?

— Я не выяснял. Когда понял, что отряд без грамотных пушкарей остался – поднял своих людей и ушел к Надир-хану.

Роман скрипнул зубами и закрыл глаза, пережидая очередной приступ боли. В молчании прошли где-то четверть часа. Затем он открыл глаза и взглядом показал, что готов продолжить.

— Ладно, о былом у нас еще будет время поговорить. Займемся этим долгими зимними вечерами, если до зимы доживем. Давай-ка сейчас дальше про шаха, Роман. Много ли у него людей?

— Много, дядя Николай. Отряд, с которым я ходил на владетеля Сонга насчитывал человек сорок. Мы быстро управились, прошли как нож сквозь масло, сбили все заслоны корейцев, и на каждом у нас было преимущество в людях и стволах. А уже на бой с владетелем шах лично прилетел. Устроили поединок между владетелями, все честь по чести. Шах победил. Ну и я там отличился немножко. Зря, конечно…

— Почему зря?

— Меня за это наградили. Возвысили. Отметили милостью, так сказать. Мой статус сразу же вырос. Обогнал многих других, кто жаждал повышения. Сделали старшим над пятеркой воинов. А меня его евнухи в пример приводили. Вот, мол, смекалка, выучка, тренируется сам и тренирует своих воинов… В общем, заявили меня как угрозу всем старожилам.

— Странно. Он что, не знал что делает?

— Почему не знал? Знал, конечно! Но там так устроено. Выслуживайся. Только шах может прикрыть тебя от завистников. Все завидуют всем, в погоне за статусом там такие интриги плетут! Правила строгие, наказания жестокие, но шах постоянно делает намеки, как эти самые правила обойти. Кто обошел – тот молодец, сообразительный, сразу на ступеньку-другую вверх прыгает.

— М-да… Прям столичный салон, а не боевой отряд. И как ты в этом всем жил?

— Привычка. Я ж, считайте, лет сорок практиковался в любом обществе за своего сойти. Караванная торговля – та еще работенка. Я бы и у них смог. В первый же день как от вашего форта ушел – познакомился с тройкой охотников. Ну и пока шли к Башне, успел с ними сдружиться. Ну, знаете? Тут шутка к слову придется, здесь помочь немного, там еще чего. А сам их манеры подмечаю да всякие мелочи в поведении. Фарси знаю хорошо, а уж повадки перенять – дело недолгое. Только шах сразу раскусил, что я пришлый. И дал понять другим. Прилюдно мне имя дал – Одам Аз-Шимол. Человек с Севера.