Охотники за пламенем - [86]

В лунном свете его выдавал профиль, тонкий и неподвижный. Непокрытые растрёпанные волосы. Заострённый нос. Чуть приоткрытые губы. Зафира представила бурю в его мрачных глазах. Он приподнял голову, сверкнув полосой шрама.

Насир. Что-то закипело в животе Охотницы.

Принц медленно опустил голову и поднял перед собой скимитар. Зафира посмотрела вправо, но не увидела соперника. Он был один. Зафира нахмурилась, глядя, как плавно он повёл скимитаром, ярко мерцающим в лунном свете, прежде чем принялся рассекать воздух парящими полумесяцами.

Он помедлил, выставив вперёд скимитар, и её взгляд последовал за блеском клинка к руке Насира, плывшего сквозь траву. Она слышала о хашашинах и их тренировках, но никогда не предполагала, что в этих упражнениях кроется нечто большее, чем грубая жестокость.

Это не было ни грубым, ни жестоким. Это было танцем, грациозным и гибким. Исполненным изящества. Насир двигался так, будто был сотворён из тихой воды. Плечи и спина его оставались прямыми. Зафира могла только представить, насколько плавными были бы его движения, если бы он скользил по песку, а не по неровной траве оазиса.

Быстрый как молния, Насир прыгнул, описав полный круг, прежде чем резко опустить скимитар по ниспадающей дуге. Он закончил, прижав плоскость клинка к другой руке и выдохнув.

Принц опустил оружие, приняв новую стойку. При виде его обнажённой груди, небольших выступов вдоль живота, отбрасывающих тени на его кожу, глаза Зафиры вспыхнули. Мускулы Насира змеились, напрягались в такт дыханию, низкие тёмные шальвары колыхались вокруг бёдер.

Когда принц повернулся к воде, у Зафиры перехватило дыхание, живот сжался.

Его спину усеивали пиявки. Аккуратные, будто намеренно упорядоченные, ряды толстых чёрных комочков начинались на лопатках и спускались вниз до пояса штанов. Насир исчез в потоке, который определённо был глубже, чем ручей, если смог скрыть его с головой. Возможно, это была река. Но откуда ей знать? Зафира всю жизнь провела в Деменхуре, где был только снег, снег и ещё больше снега.

Охотница прижалась головой к ближайшему дереву. Ей казалось, что она ощущает присутствие рядом Ясмин. Теории текли с губ подруги, как розовая вода на свадьбе. Принц с пиявками на спине? Зачем? У него плохая кровь? Яд? Болезнь? С виду он был достаточно здоровым.

Может быть, ради удовольствия?

Мысли Зафиры прервал приглушённый всплеск. Насир вышел из воды. Тёмные волосы прилипли к его голове, а шальвары – к ногам и… Она сжала губы, издав лёгкий звук, когда её пульс участился. Шея вспыхнула.

«Помни о пиявках, – сказала в её голове Ясмин. – Ты смотришь на него из-за пиявок».

Для пущей достоверности Зафира добавила в голос подруги нотку лукавства.

Охотница подняла взгляд, когда Насир медленно прошёлся по телу полотенцем. Он небрежно вытер спину, а затем повернулся ей к лунному свету.

Тени блеснули, сгустились.

«Снег милосердный».

Это были вовсе не пиявки. Это были шрамы. Обугленные и почерневшие.

Зафира выдохнула сквозь зубы.

Насир замер.

Она не шевелилась. Не дышала.

Он наклонил голову.

Она выругалась, повернулась, побежала. Небеса святые. Зачем она шпионила за Принцем Смерти? Она не знала, догонит ли он её, но не могла покинуть безопасный оазис. Она прокляла свой плащ, зацепившийся за пальму, высвободила его и вновь бросилась бежать. На краю поляны она остановилась, спрятавшись между деревьями, чтобы прислушаться и отдышаться.

Вокруг царила тишина, если не считать громких ударов её сердца. Никаких звуков погони.

Пока воздух не уплотнился за её спиной.

На плечо опустилась рука, а спустя миг Зафира уже была прижата к дереву. Длинные пальцы давили на грудь. Капюшон откинулся назад, и она прикусила язык, чтобы не вскрикнуть от неожиданности.

– Ты, – выдохнул Насир. Голос его был сумбурным аккордом хаоса. На лице промелькнуло удивление. Вода блестела в его волосах, капая на плотно прилегающую к плечам белую льняную рубаху с закатанными до середины предплечий рукавами. Каждый нерв в животе Зафиры потрескивал и горел. Без одежды хашашина принц выглядел моложе. Выглядел почти невинным.

Не только одежда изменила принца, но и выражение лица. Как будто стены рухнули, обнажая страх, удивление, зияющее несчастье и множество других эмоций, которые Зафира не могла разобрать в темноте. Его взгляд скользнул по её лицу, остановился на губах. Шея Зафиры снова вспыхнула пламенем.

– Да, я, – выдохнула Зафира.

Этого оказалось достаточно. Её голос, два слова, и стены вернулись. Его маска вновь заняла своё место.

Зафира опустила взгляд на руку, лежащую у неё на груди, непривычную в своей наготе без тёмной перчатки. У него были длинные, изящные пальцы. Кем бы он стал, если бы не тёмный зов в его крови? Глаза Охотницы остановились на внутренней стороне его руки. Татуировка. У хашашина перехватило дыхание, и он отдёрнул руку. Зафира облизнула пересохшие губы, игнорируя вспышку разочарования.

– Охотишься, Охотница?

Вот он, тот голос. Мягкий, тихий, безразличный, излучающий тьму. Она знала, что это притворство. Она знала, что Насир что-то чувствовал, но скрывал это.

– Или шпионишь?

Сердце не сбавляло ритм. Оно как будто выстукивало: «