Охотники за пламенем - [121]

– Но моё время в тени подошло к концу. Ты здесь, и ты больше не нуждаешься в защите.

– Я никогда не нуждался…

– Я сказала ему, что твоё рождение было необходимостью, потому что визири требовали наследника. Он никогда мне не верил, даже когда я сняла корону и надела этот плащ. Он отправил вас с Альтаиром на Шарр – напомнил, что козыри в его руках, чтобы я не настраивала Охотницу против него. Он знал, что я вмешаюсь. Знал ещё до того, как вы покинули Крепость Султана. И да, я вмешалась. Я помогла тебе, подарив компас, благодаря которому ты мог помочь Охотнице. Но раскрыть свои карты я не могла.

Насир понял лишь половину из сказанного. Он глубоко вздохнул. Принц Аравии знал, что слова, которые он собирается произнести, не приведут ни к чему хорошему.

– Докажи мне, что ты султанша.

«Докажи, что ты моя мать».

Женщина покачала головой, и Насир заметил черты своей матери в Серебряной Ведьме. Или черты Серебряной Ведьмы, когда-то жившие в его матери.

– Докажи или убирайся прочь.

– Когда мои Сёстры… погибли, я знала, что люди в первую очередь будут искать нового лидера среди сафи. Последней, которого я убила, была сафи, чьё имя я взяла себе: тогдашний халиф, тётя Беньямина. Я перерезала ей горло и похоронила её на территории дворца, я стала ею как в облике, так и в действиях. Меня короновали, удивившись, что Позолоченный Трон принял меня, и только это кресло знало, что я – одна из Сестёр. Я тайно родила Альтаира, скрыв его на тот случай, если Лев вдруг сбежит с Шарра. Десятилетиями я правила королевством. В одиночку. Пока Гамек…

Насир не хотел больше слушать.

– Мне не нужны твои сказки.

Она знала, что ему нужно.

Она знала, потому что он увидел опустошение в её тёмных глазах, когда она подняла руку к левому рукаву и закатала серебряную ткань, обнажив ожог. Чёрную слезу возле локтя. Напоминание о том, как она встала между Насиром и кочергой.

– Я могла бы сменить тысячу лиц и сотню имён, – промолвила она мягким голосом, – но шрамы вечны.

Насир дышал сквозь приоткрытые губы. Баба, которого он любил, превратился в чудовище. Женщина, которую он любил, использовала его, шпионила за ним. Все остальные избегали его – со страхом в глазах, с ненавистью в сердцах. Он выдержал всё это – и фальшивую любовь, и фальшивое уважение, и фальшивые чувства.

Потому что, вопреки всему, любовь его матери всегда была настоящей.

– Для меня ты была всем, – сказал Насир. – Пусть всё остальное рушилось, но ты, даже мёртвая, ты была моей. – Он пытался понять, почему его пальцы не могут успокоиться. Голос Насира повысился как никогда раньше. – Но тебя никогда не было.

– Моё лицо ничего не меняет.

Насир глухо рассмеялся. Аравийцы считали, что их любимая султанша была сафи. Принц думал, что он наполовину сафи.

Очередная ложь.

– Я никогда не знала настоящей любви, пока не встретила твоего отца. Я никогда не испытывала истинного обожания, пока не родила тебя. Я подарила ему тот медальон, hayati. Мою последнюю память о Шарре. Но через медальон Лев нашёл путь к его разуму. А когда Охотница первый раз ступила в лес, Лев понял, что наконец-то обрёл шанс отыскать Джаварат. Он нашёл меня, и было лишь вопросом времени, когда он найдёт её. Султанша не могла просто так покинуть свой трон, а ты не мог руководить Аравией. Поэтому я отдала корону Гамеку. И разыграла собственную смерть.

– О, ты сделала гораздо больше, – резко ответил Насир. Ему казалось, что душа рассыпалась на осколки. Голос его был жесток. – Ты сделала меня величайшим хашашином на свете и оставила меня в его руках. Ты превратила меня в чудовище и отдала ему поводок.

Женщина покачала головой:

– Я не хотела этого.

Голова принца гудела. Глаза застлала тьма, и только подняв руку, он увидел тени, вздымающиеся от его кожи.

– Я знаю, что вы, бессмертные, всегда думаете наперёд. Зачем ты всё это сделала? Зачем ты сделала из сына чудовище?

Сначала Насир усомнился, что дождётся ответа. Ведьма отвернулась. Серебряный плащ омрачился тенями. В сердце Насира вспыхнуло желание схватить её за плечи и потребовать ответа, приставив к горлу остриё сабли.

Но, вопреки расстоянию, он услышал шёпот. Шёпот в его голове.

«Потому что единственный способ покончить с существом, которое видит всё, – это применить оружие, которое он не сможет увидеть».

К тому времени, когда значение слов наконец-то достигло разума принца, Серебряная Ведьма уже отдалилась. С болью на лице она уходила прочь, в темноту.

С самого рождения она готовила его к свержению Льва.

– Мне очень жаль, сыновья мои, – прошептала она. – Простите меня.

Насир обернулся. На фоне костра стоял Альтаир, залитый золотым сиянием огня. Принц посмотрел обратно, но Серебряная Ведьма, султанша Аравии, уже исчезла.

Глава 79

Зафира брела по тропинке, прислушиваясь к шёпоту. Среди довлеющего мрака оживали мысли и воспоминания. Баба и Умм. Лана и её книги. Ясмин и Миск. Дин и его кольцо. Лев и его обещания.

Его слова. О том, что она была не кем иным, как существом, жаждущим любви.

В конце концов, это не имело значения. Она была Зафирой бинт Искандар, в жилах её текло волшебство, и книга шёпотов звала её по имени, умоляя освободить их.